Военное и морское духовенство в россии. Батюшки специального назначения

В допетровской Руси духовные лица временно прикомандировывались к полкам патриаршим приказом или непосредственным распоряжением царя. При Петре Великом с года с приходов стал взиматься особый сбор – подможные деньги в пользу полковых священников и флотских иеромонахов . По Воинскому уставу года при каждом полку должен был состоять священник, в военное время подчиненный полевому обер-священнику действующей армии, а по Уставу морской службы года на каждый корабль назначался иеромонах (иногда назначались бессемейные священники из белого духовенства), а во главе морского духовенства ставился обер-иеромонах флота. В мирное время духовенство сухопутных войск находилось в подчинении архиерея той епархии , где был расквартирован полк, т.е. не было объединено в особую корпорацию.

Положение военного духовенства стало постепенно улучшаться после того как Екатерина II повелела строить специальные церкви для гвардейских полков, а также предоставила военным священникам право получения побочных доходов от треб для гражданского населения.

В соответствии с именным указом Николая I от 6 декабря года должность полкового священника приравнивалась к чину капитана. Правовое положение военного и морского духовенства оставалось достаточно неопределенным до конца царской России: неоднократно законодательно прописанное двойное подчинение военных и морских священников своему духовному начальству и военному командованию, в ведении которого состояло окормляемое конкретным священником подразделение, не было разъяснено ни в одном из нормативных документов.

Статистика

Ведомство протопресвитера военного и морского духовенства включало:

• соборов – 12; цервей – 806 полковых, 12 крепостных, 24 госпитальных, 10 тюремных, 6 портовых, 3 домовых, и 34 при разных учреждениях. Всего – 907 храмов.
• Протопресвитер – 1, протоиереев - 106, иереев – 337, протодиаконов – 2, диаконов – 55, псаломщиков – 68. Всего– 569 духовных лиц, из которых 29 закончили духовные академии, 438 - духовные семинарии, а 102 имели училищное и домашнее образование.

Периодические издания

• «Вестник военного духовенства », журнал (с года; в - годах – «Вестник военного и морского духовенства», в году – «Церковно-общественная мысль. Прогрессивный орган военного и морского духовенства»).

Главенство

Обер-священники армии и флота

• Павел Яковлевич Озерецковский , прот. ( -)
• Иоанн Семенович Державин , прот. ( -)
• Павел Антонович Моджугинский , прот. ( -)
• Григорий Иванович Мансветов , прот. ( -)
• Василий Иоаннович Кутневич , протопр. ( -)

Главные священники армии и флота

Министерство обороны России опубликовало фотографию архимандрита Андрея (Ваца) в сообщении об акции «Подари книгу солдату» на базе в Армении. Снимок примечателен тем, что на нем запечатлена униформа военных священников нового образца, отмечает сайт «Защищать Россию» . В канун православной Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, в каком состоянии находится современный институт армейского духовенства.

Во многих странах мира полковые священники или капелланы состоят в войсках уже на протяжении нескольких сотен лет — так, в США и Великобритании этот институт функционирует с XVIII века. В дореволюционной России этот институт был законодательно утвержден еще раньше — во времена царя Алексея Михайловича.

Как правило, в военных соединениях западных стран представлены священнослужители основных конфессий и религий, с учетом особенностей демографии. В большинстве армий так или иначе представлены католические и протестантские священники, нередко — раввины и муллы. С американскими военными в небольшом объеме работают также буддийские и индуистские священнослужители.

Стоит отметить, что религиозное разнообразие было и в традиции российских военных до Октябрьской революции — в Российской армии кроме православных батюшек служили имамы и раввины.

В советские годы военное духовенство оставалось не у дел — часто упоминаются послабления в годы Великой Отечественной, однако полномасштабного вовлечения священников в жизнь армии все-таки не происходило.

Боевое соборование

После распада СССР обозначилось возрождение традиции, однако фактическое решение по этому вопросу было принято лишь в 2009 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева.

Формально священники занимали должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, позже их приравняли к должности замполита. Впрочем, реформа пошла со скрипом — по данным 2012 года, некомплект священнослужителей в Российской армии 90%. При этом тем священникам, которые не хотели работать на этой должности, власти предоставили отсрочку от военной службы.

В 2014 году стало известно о начале учебных программ по подготовке священников в военных вузах страны. «С этого года начнется разработка и реализация программ повышения квалификации военного духовенства в пяти военно-учебных заведениях, в первую очередь командных», — заявлял тогда глава управления по работе с верующими Александр Суровцев.

Некомплект решили ликвидировать при помощи главного священника страны — патриарх Кирилл распорядился привлекать к комплектованию армейских должностей монахов из ставропигиальных (то есть непосредственно подотчетных предстоятелю) монастырей.

Однако, как писал в 2009 году журнал «Военное обозрение» , некомплект сохранялся: вместо необходимых 242 «капелланов» удалось набрать только 132, из них 129 православных, два мусульманина и один буддист.

В 2010 году Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами учредил специальное СМИ для российских «капелланов» — «Вестник военного и морского духовенства». Интернет-журнал публикует материалы, например, о соборовании на полигоне Капустин Яр и о визите протоиерея Александра Бондаренко на полигон в Крыму.

Особенно отличились в области привития веры воинству Воздушно-десантные войска. В 2013 году стало известно о тестировании передвижного храма на базе грузовика «КамАЗ». Занятно, что первые образцы подобного храма были произведены на Донецком металлургическом заводе, который позже оказался в зоне боевых действий украинского конфликта.

Сообщалось, что эта машина предназначена для духовного «окормления десантников в ходе учений и вооруженных конфликтов». Такими передвижными церквями предлагалось оснастить все части российских ВС.

Новый рубеж был взят через несколько месяцев, когда публике продемонстрировали десантирование мобильного храма на парашюте, которое отрабатывали на полигоне под Рязанью.

«Парашют — такое же средство транспорта, как и автомобиль или велосипед, на котором можно прибыть в место, где находится чадо Русской православной церкви» — так охарактеризовал новшество один из священников, участвовавших в тренировке.

В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим рождественская служба.

«Эта служба несет любовь, мир, надежду на то, что с приходом Христа Спасителя на сирийскую землю придет мир», — заявил тогда отец Илья, который провел службу.

Насколько известно, несмотря на присутствие в Сирии российского десанта и военных священников, операции по установке мобильных храмов в пораженной исламскими террористами стране не проводились.

«Перед вами выступит настоятель такой-то»

Несмотря на декларируемый энтузиазм во взаимодействии армии и церкви, в рядовой армии эта работа пока находится в зачаточном состоянии.

Как рассказал «Газете.Ru» молодой человек, отслуживший в Таманской дивизии, это взаимодействие ограничивается несколькими православными праздниками — Рождеством, Масленицей и Пасхой. Он отметил, что это еще лучший вариант, так как Таманскую дивизию можно назвать во всех отношениях «показательной». Другие экс-военнослужащие, опрошенные «Газетой.Ru», говорят об отсутствии духовной поддержки солдат.

По словам «таманца», контакты со священниками происходили на плацу во время общих построений. «Все выходят на плац, командир бригады выступает по тому или иному вопросу. И потом, например, говорит, что сегодня такой-то праздник, перед вами выступит настоятель такой-то. Выходит священник, поздравляет солдат и окропляет их святой водой», — рассказал молодой человек.

Мусульманам, евреям и нерелигиозным солдатам предлагали подождать в стороне от плаца. Как правило, из строя выходили срочники азиатского или кавказского происхождения. А большинство солдат оставались в строю — «не хотели выделяться, хотя за это никого не наказывали».

По словам солдата, лично пообщаться со священником солдат теоретически может, обратившись по этому поводу к командиру или замполиту части. «При мне такого никто не делал. Чаще солдаты обращаются к психологу», — уточняет он.

«Крестики носили многие, но разговоров о боге особенно не было. Все скучали по девушке, маме, родным, еде. Каждый вечер пели гимн всей бригадой... Короче, было весело, но бога не было», — подытожил экс-военнослужащий.

Судя по тому, что значительная часть ведущих армий мира имеет институт капелланов, военные священники так или иначе выполняют важную социальную функцию — вне зависимости от реальной религиозности военнослужащих.

Для молодого человека несение военной службы является стрессом, справиться с которым должна помогать любая психологическая поддержка — как от штатных психологов, так и от родственников, друзей, офицеров и сослуживцев. Священники также способны играть эту роль.

Тот самый архимандрит Андрей (Вац), служащий на российской базе в Армении, в 2013 году формулировал роль клириков в армии так: «Мы поддерживаем и оказываем помощь тем солдатам, которые в силу такой нашей социальной действительности теряются. Очень многие приходят, оторвавшись от маминой юбки, и попадают в такую среду, где одни мужчины. Это тяжело! Немногие готовы все-таки смиряться со своими немощами, а уж тем более с другими. Поэтому

нужен огромный духовный ресурс для этого военнослужащего, чтобы преодолеть самого себя. Вот здесь и нужна наша помощь!»

Трудно не согласиться с такой формулировкой — для этого не нужны богословские дискуссии. Однако Российской армии еще предстоит пройти долгий путь для того, чтобы институт военных священников начал в полном объеме выполнять стоящие перед ним задачи.

Время появления первых священников при воинских дружинах точно неизвестно. Петр I законодательно повелел быть священнослужителям при каждом полку и корабле, и с первой четверти XVIII века назначения священнослужителей к воинским частям (прежде всего, на флот) становятся регулярными.

В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота. Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.

В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.

Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.

Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из кадровых священников продолжили свою службу в армиях А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, А.В. Колчака.

Полковой священник находился в двойном подчинении: по церковным делам - главному священнику, по другим вопросам - военному начальству. Долгая служба в одном и том же полку была большой редкостью. Обычно священнослужитель постоянно перемещался из полка в полк, в среднем каждые пять лет, причем нередко из одного конца империи в другой: из Брест-Литовска в Ашхабад, оттуда в Сибирь, потом на запад, в Гродно, и т.д.

Обязанности военного священнослужителя определялись, прежде всего, приказами военного министра. Главные обязанности военного священнослужителя заключались в следующем: в строго назначенное военным командованием время совершать богослужения в воскресные и праздничные дни; по соглашению с полковым начальством в определенное время готовить военнослужащих к исповеди и принятию святых Христовых таин; совершать таинства для военнослужащих; управлять церковным хором; наставлять воинские чины в истинах православной веры и благочестия; утешать и назидать в вере больных, погребать усопших; преподавать закон Божий и с согласия военного начальства проводить внебогослужебные беседы на этот предмет. Священнослужители должны были проповедовать «слово Божие перед войсками усердно и вразумительно… внушать любовь к вере, государю и Отечеству и утверждать в повиновении властям».

По инструкциям Г.И. Шавельского, помимо выше названных обязанностей, полковой священник должен был: помогать врачу в перевязке ран; заведовать выносом с поля боя убитых и раненых; извещать родных о смерти воинов; организовывать в своих частях общества помощи семьям убитых и увечных воинов; заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ; устраивать походные библиотеки.

С 1889 года в служебных правах военные священнослужители были приравнены к следующим армейским чинам: главный священник - к генерал-лейтенанту, протоиерей - к полковнику, иерей - к капитану, диакон - к поручику. На Руси защита Отечества всегда считалась святым делом, но в русской покаянной дисциплине убийство, даже на войне, с какой бы целью и при каких бы обстоятельствах оно ни было совершено, - осуждалось. Священнослужителям и монахам, согласно 83-му апостольскому правилу и 7-му определению IV Вселенского Собора, запрещено участвовать в военных действиях с оружием в руках. Но на Руси, особенно в раннее Средневековье, представители духовенства иногда, по разным причинам, принимали непосредственное участие в битвах. В Куликовской битве 1380 года по благословению Сергия Радонежского сражались схимонахи Александр Пересвет и Роман (Родион) Ослябя, впоследствии канонизированные.

В.Н. Татищев указывает следующие случаи участия священнослужителей в войнах: «Что о монахах и попах на войну воспоминает, то по истории нахожу обстоятельство: новгородцы Изяславу Второму противо дяди его Юрия Второго приговорили всех чернецов и церковников нарядить, и ходили; Сергий, игумен Радонежский, Димитрию Донскому двух воинов постриженных послал, и побиты; Старые Русы поп Петрила с войском на Литву ходил и победил; костромской игумен Серапион в нашествие татар Казанских, собрав монахов и попов, татар победил. Может же, того более было, да истории до нас не дошли».

Во время осады многие монастыри превращались в крепости, где вооружались иногда и монашествующие лица. В обороне Троице-Сергиевой лавры от поляков в 1608-1610 годах активно участвовали монахи, старцы Ферапонт и Макарий возглавили конную атаку иноков.

Известен и другой случай. Митрополит Новгородский Исидор в 1611 году при осаде Новгорода шведами служил молебен на стенах крепости. Увидев, что протопоп Софийского собора Амос ожесточенно сопротивляется врагам, митрополит снял с него какую-то церковную епитимью. Амос сражался до тех пор, пока его дом не был сожжен вместе с ним.

В XVIII веке единственный известный нам случай прямого участия священника в битве отражен в «Деяниях Петра Великого». Там говорится, что «олонецкий поп Иван Окулов в 1702 году, собрав охочих людей до тысячи человек, ходил за шведский рубеж, разбил четыре неприятельских заставы, побил до 400 шведов и со взятыми рейтарскими знаменами, барабанами, оружием и лошадьми возвратился в торжестве; чего же забрать не смог с собою, то предал огню».

В XIX веке нам известно несколько случаев прямого участия священнослужителей в битвах. В 1854 году монахи Соловецкого монастыря обороняли монастырь от нападения английской эскадры. В том же году священник Гавриил Судковский был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте из кабинета Его императорского величества «за содействие в отражении англо--французских пароходов, напавших на Очаковскую крепостную батарею 22 сентября 1854 года, когда под выстрелами благословлял каждого и сам заряжал орудия калеными ядрами». При этом позднее, служа в городе Николаеве отец Гавриил прославился как молитвенник и постник.

Во время Первой мировой войны среди духовенства было много желающих добровольцами служить в армии с оружием в руках, и в 1915 году Святейшим Синодом было утверждено определение, категорически запрещающее священникам идти в армию не на духовные должности.

В 1914-1917 годах священнослужители часто возглавляли пешие и конные атаки, но без оружия, только с крестом в руках. Во время русско-японской войны погибло 16 священнослужителей, было ранено и контужено не меньше 10 человек. Выявленные нами данные говорят о том, что к лету 1917 года на войне пострадал 181 священнослужитель. Из них были: убиты - 26, умерли от ран и болезней - 54, ранены - 48, контужены - 47, отравлены газами - 5 человек. Число убитых и умерших от ран и болезней составляет 80 человек. В Первую мировую войну к 1917 году в плену перебывало или продолжало находиться не менее 104 православных священнослужителей.

Говоря о наградах духовенства, следует сказать, что к началу XX века порядок наград белых священнослужителей выглядел следующим образом: набедренник; фиолетовая скуфья; фиолетовая камилавка; наперсный крест от Святейшего Синода; орден святой Анны 3-й степени; сан протоиерея; орден святой Анны 2-й степени; орден святого Владимира 4-й степени; палица; орден святого Владимира 3-й степени; золотой наперсный крест из кабинета Его императорского величества; золотой наперсный крест с украшениями из кабинета Его императорского величества; орден святой Анны 1-й степени; митра. Для иеромонахов из вышеперечисленных наград исключались скуфья, камилавка, сан протоиерея и добавлялся сан игумена (дававшийся после получения ордена святого Владимира 4-й степени) и сан архимандрита (дававшийся после получения палицы или ордена святого Владимира 3-й степени). Благодаря наличию «духовных» наград (скуфьи, наперсного креста и т.д.), военные священники могли иметь значительное количество отличий и даже превосходить в этом показателе офицерский состав.

До 1885 года священнослужители могли носить ордена, медали и другие светские знаки отличия поверх облачения при совершении богослужений. Только с 1885 года по инициативе императора Александра III ношение духовными лицами светских знаков отличия при совершении богослужений в священном облачении было запрещено. «Исключение из сего правила допускались лишь для знаков ордена святого Георгия и наперсных крестов на Георгиевской ленте».

За отличия в Первую мировую войну военным священникам было выдано до марта 1917 года: орденов святой Анны 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - около 500, орденов 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, орденов святой Анны 1-й степени с мечами и без мечей - около 10, орденов святого Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - около 20, святого Владимира 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - около 100.

Наперсный крест на Георгиевской ленте с 1791 по 1903 год получил 191 православный священнослужитель, за русско-японскую войну - 86, с 1914 по март 1917 года - 243. Орденом святого Георгия 4-й степени в течение XIX века было награждено 4 священнослужителя, за русско-японскую войну - 1 и с начала Первой мировой войны по март 1917 года - 10.

Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте (на основании изучения нами реальной наградной практики) можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение. Рискуя жизнью, священник вел за собой нижние чины. Как правило, это происходило, когда бывали убиты или ранены офицеры полка. Известны сотни таких случаев. Например, этот подвиг в Первую мировую войну совершили священник 318-го пехотного Черноярского полка Александр Тарноуцкий (был убит) и старец иеромонах Богородицко-Площанской пустыни Брянского уезда, служивший в 289-м пехотном Коротоякском полку Евтихий (Тулупов) (был убит). Священник 9-го драгунского Казанского полка Василий Шпичак на лошади первый повел полк в атаку.

Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Напутствия и причащение раненых воинов, благословение на бой производились священнослужителем с риском для собственной жизни. Иногда, причащая раненых на боле боя, священник бывал сам тяжело ранен. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника. Например, священник 115-й бригады государственного ополчения Николай Дебольский не прервал службы, когда прямо во время великого входа внезапно появившийся вражеский аэроплан сбросил несколько бомб рядом с молящимися. Священник 15-го драгунского Переяславского полка Сергий Лазуревский с немногими добровольно оставшимися воинами не оставил службы всенощного бдения под шрапнельным огнем до тех пор, пока не был контужен.

В 1915 году на Галицком фронте, когда иеромонах 311-го пехотного Кременецкого полка Митрофан совершал литургию, снаряд попал в церковь, пробил крышу и потолок алтаря, после чего упал около престола с правой стороны. Отец Митрофан перекрестил бомбу и продолжил службу. Снаряд не разорвался, а молящиеся, видя спокойствие священника, остались на своих местах. По окончании литургии снаряд вынесли из храма.

В 1915 году при селе Мальнов священник 237-го пехотного Грайворонского полка Иоаким Лещинский в полутора верстах от боя совершал молебен о даровании победы. В это время «снаряд ударил в крыло паперти и, отхлынув чудом Божиим, сразу в углу в пяти шагах разорвался. Сила взрыва была очень велика, ибо угол большого храма был оторван силой взрыва, около водосточного камня образовалась глубокая яма, а камень сброшен в сторону на несколько шагов и разорвался в куски. Много побитых стекол в храме. Одна пуля угодила в стену ризницы». Батюшка продолжил службу. Среди трехсот человек молящихся не было ни убитых, ни раненых, только один человек оказался контужен.

Священник 6-го Финляндского стрелкового полка Андрей Богословский, стоя на возвышении, благословлял каждого подходившего к нему воина. Когда началась стрельба, он остался стоять на прежнем месте. Грудь его защитила дароносица, висевшая на шее, дав пуле, летевшей в сердце, боковое направление.

Иногда священники погибали при подготовке похорон убитых воинов во время продолжающегося боя. Так был убит иерей 15-го гренадерского Тифлисского полка Елпидий Осипов. Священник 183-го пехотного Пултусского полка Николай Скворцов, узнав, что в занятом неприятелем селе есть убитые и раненые, добровольцем пошел туда для напутствия и погребения. Своим примером он увлек за собой несколько человек медиков и санитаров.

И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве.

Иерей 42-й артиллерийской бригады Виктор Кашубский, когда была прервана телефонная связь, добровольцем пошел искать разрыв. Телефонист, ободренный его примером, пошел за священником и исправил линию. В 1914 году иерей 159-го пехотного Гурийского полка Николай Дубняков, когда был убит начальник обоза, взял командование на себя и довел обоз до места назначения. Священник 58-го пехотного Прагского полка Парфений Холодный в 1914 году вместе с тремя другими чинами, случайно столкнувшись с австрийцами, вышел с иконой «Спас Нерукотворный» вперед и, проявив выдержку, уговорил сдаться 23 солдат и двух офицеров противника, приведя их в плен.

Получивший орден святого Георгия 4-й степени священник 5-го Финляндского стрелкового полка Михаил Семенов не только самоотверженно исполнял пастырские обязанности, но и в 1914 году добровольцем вызвался провезти недостающие патроны на передовую по открытому месту, непрерывно обстреливаемому тяжелой артиллерией. Он увлек за собой несколько нижних чинов и благополучно провез три двуколки, чем обеспечил общий успех операции. Месяц спустя, когда командир полка вместе с другими офицерами и отцом Михаилом вошли в помещение, предназначенное для них, там оказалось неразорвавшаяся бомба. Отец Михаил взял ее на руки, вынес из помещения и утопил в протекавшей рядом реке.

Иеромонах Антоний (Смирнов) Бугульминского Александро-Невского монастыря, исполнявший пастырские обязанности на корабле «Прут», когда судно было разбито и стало погружаться в воду, уступил свое место в шлюпке матросу. С тонущего корабля, надев облачение, он благословлял матросов. Иеромонах был награжден орденом святого Георгия 4-й степени посмертно.

Совершали подвиги и представители приходского духовенства. Так, священник Кремовского прихода Белгорайского уезда Холмской епархии Петр Рылло совершал богослужение, когда «снаряды рвались за церковью, перед ней и пролетали сквозь нее».

Говоря о церквях Военного и Морского ведомств, следует сказать, что в XVIII веке обер-священнику были подведомственны только походные церкви при полках. С начала XIX века в ведомство обер-священника (позднее главного священника, протопресвитера) постоянно переходили все новые и новые неподвижные церкви: госпитальные, крепостные, портовые, при военно-учебных заведениях и даже храмы, прихожанами которых, помимо военных чинов, являлись местные жители.

В течение XIX века мы видим следующее изменение численности неподвижных церквей Военного и Морского ведомств: в 1855 году - 290, в 1878 году - 344, в 1905 году - 686, в 1914 году - 671 церковь. Престолы военных церквей освящались во имя тезоименитых императорам святых, в память значимых событий из жизни царской семьи и в память событий, связанных с историей учреждения или военными победами полка. Тогда престолы освящались во имя того святого, чей праздник приходился на день памятного события.

Во многих полковых церквях и храмах военных училищ на стенах укреплялись мемориальные доски с именами погибших в разных кампаниях воинских чинов, как правило, офицеров поименно, солдат - общим числом. В церквях хранились знамена и всевозможные военные реликвии. В Преображенском всей гвардии соборе хранилось 488 знамен, 12 замков и 65 ключей от крепостей европейской и азиатской Турции, завоеванных русскими войсками в царствование Николая I, и другие трофеи. В убранстве церквей могли быть использованы элементы воинской символики. Так, в убранстве церкви Генерального и Главного штаба были использованы изображения ордена святого Георгия.

Судьба кадровых священнослужителей Военного и Морского ведомств после окончания Первой мировой войны сложилась по-разному. Часть людей оказалась в эмиграции: во Франции, Чехословакии, Финляндии, Греции и т.д. Из священнослужителей, оставшихся в России, многие погибли от рук большевиков в годы гражданской войны, как например Алексий Ставровский, Николай Яхонтов, главный священник армий Юго-Западного фронта Василий Грифцов. Некоторые священнослужители были репрессированы в советское время, как например священники Василий Ягодин, Роман Медведь и другие.

Некоторые священнослужители, оставаясь в Церкви, дожили до глубокой старости и поддерживали Советскую власть в годы Великой Отечественной войны. Например, награжденный золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте протоиерей Федор Забелин скончался в 1949 году в возрасте 81 года. Во время Великой Отечественной войны он служил, с разрешения немецкого командования, настоятелем Павловского собора в Гатчине, и спас от смерти советского разведчика, спрятав его под покрывалом престола в алтаре.

В наше время некоторые бывшие военные священники канонизированы. Священник Герман Джаджанидзе канонизирован Грузинской Православной Церковью. Русской Православной Церковью канонизированы бывшие кадровые священники, впоследствии епископы: Онисим (до пострига - Михаил Пылаев), Макарий (до пострига - Григорий Кармазин), священники Николай Яхонтов, Сергий Флоринский, Илия Бенеманский, Александр Саульский и другие.

В современной России постепенно возрождается традиционная для русской армии деятельность православных священнослужителей в войсках.

К сожалению, в настоящее время существует мало исследований, посвященных российскому военному духовенству. В какой-то мере восполнить этот пробел сможет «Памятная книга военного и морского духовенства Российской империи XIX - начала XX веков: Справочные материалы», изданная в рамках исторического проекта «Летопись», одной из задач которого стало составление базы данных (Синодика) православного духовенства Российской империи. В 2007 году проект «Летопись» был поддержан настоятелем московского ставропигиального Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым).

Военными священниками в Российской армии уже никого не удивишь - «батюшки в погонах» органично вписались в современное российское воинство. Перед тем как нести слово Божие в строй, армейские священники должны пройти месячный курс боевой подготовки. На днях такие сборы начались на базе Военного университета Минобороны. Побывавшему там спецкору «Культуры» «курсанты в рясах», как на духу, поведали, зачем им армия.

Стрельба отменяется

Официально, по штатному расписанию, их должность называется «помощник командира по работе с верующими военнослужащими». Ранг высокий: один военный священник окормляет крупное соединение - дивизию, бригаду, военный вуз, это несколько тысяч человек. Несмотря на то, что сами они военнослужащими не являются, погоны не носят, а в силу духовного сана им вообще запрещено брать в руки оружие, военные священники каждые три года проходят курс повышения воинской квалификации.

Начальник управления по работе с верующими военнослужащими Александр Суровцев считает, что армейский священник - лицо, хоть и духовное, но должен обладать и определенными военными знаниями. Например, иметь представление о видах и родах войск, разбираться, чем отличается ВДВ от ВМФ и РВСН от ВВКО.

Обучение по повышению воинской квалификации, - рассказывает «Культуре» Суровцев, - длится месяц и проводится на базе пяти военно-учебных заведений по всей стране. Нынешняя группа батюшек в Военном университете - четвертая с весны 2013 года. В ней 18 православных священников из различных регионов России, большинство из них назначены на должности в текущем году. А всего обучение здесь успешно прошли уже 60 представителей военного духовенства, в том числе 57 православных, два мусульманина и один буддист.

Сам Суровцев из кадровых военных. Но ради нынешней должности ему пришлось снять погоны - управлять священниками должен гражданский человек. «Это капелланы имеют воинские звания, а у нас батюшки без погон», - улыбается Александр Иванович. Еще в начале 90-х он был прикомандирован в Синодальный отдел Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и фактически стоял у истоков зарождения института военного духовенства в армии.

Как рассказал Суровцев, в течение месяца курсантам-священникам предстоит осваивать основы тактики и другие науки. От дальнейшего списка тем - духовно-просветительские, морально-психологические, философско-политологические, социально-экономические - голова пошла кругом. Думаю, не у меня одного, так что с особым нетерпением военные священники ждут выезда «в поле» - на полигоны и стрельбища. В этом году оружие им в руки не дадут - слишком много возникало кривотолков по поводу участия в стрельбах их предшественников. СМИ пестрели фотографиями батюшек с «калашниковыми», подписи стояли не слишком благостные. Поэтому на сей раз в Минобороны решили и самим не подставляться, и батюшек не подставлять. Правда, некоторые ропщут.

Что тут такого? - изрек протоиерей Олег Хацко, он приехал из Калининграда. - В Писании записано «не убий». А про то, что священнослужителю нельзя брать в руки оружие, там ни слова.

Если стрелять нельзя, то что же будут делать батюшки на стрельбище? Наблюдать, как дырявят мишени военнослужащие, и благословлять их на меткий выстрел. Из практических занятий для священников предусмотрено ознакомление с полевым пунктом по работе с верующими военнослужащими, который будет развернут на одном из полигонов в Подмосковье. Такой, палаточного типа, имеется и в Военном университете - на случай выезда постоянно обучающихся здесь курсантов и слушателей на полевые занятия. Помощник начальника университета протоиерей Дмитрий Солонин все расскажет и покажет прибывшим для повышения квалификации коллегам-священникам - многие привезли с собой походные наборы церковной утвари. К слову, есть в Российской армии и постоянно действующий походный храм - пока один, в Абхазии, на территории 7-й российской военной базы в городе Гудаута. Тамошний протоиерей Василий Алесенко верит, что вскоре им построят храм стационарный. «На все воля Божья, - говорил он мне. - Ну и толика помощи от Министерства обороны».

А буквально на днях замминистра обороны РФ генерал армии Дмитрий Булгаков сообщил, что на двух островах Арктики, где дислоцируются российские войска, завершено строительство часовен. Всего их будет в этом регионе четыре - на островах Котельный, Врангеля, Земле Франца-Иосифа и на мысе Шмидта.

Помимо занятий (это 144 учебных часа), у военных священников предусмотрена и культурная программа. Они посетят Центральный музей Вооруженных сил, Студию военных художников имени М.Б. Грекова, выедут на Бородинское поле, где отслужат молебен. А 3 ноября им доверено участвовать в вечерней службе в Храме Христа Спасителя, где на следующий день состоится торжественное богослужение в честь Казанской иконы Божией Матери.

Пастырь овец православных

Всегда интересовало - как же обращаются в армии к военным священникам? Есть ли у них военная форма или камуфлированная ряса? Положено ли солдатам отдавать батюшкам честь, ведь все-таки помощник (считай заместитель) командира?

Я тут подслушал, как батюшки наши расшифровывают слово «поп» - пастырь овец православных, - улыбается Александр Суровцев. - В общем-то верно... Каких-то особых рекомендаций по обращению к священникам в армии не предусмотрено. Честь точно отдавать не требуется - чин-то у них не воинский, а духовный. Чаще всего к священнику обращаются: «батюшка».

Вторит Суровцеву и отец Олег из Костромы: «Обращение к себе нужно заслужить. Вот приходишь к командиру, представляешься и по фамилии, имени, отчеству, и по церковному званию, а уже дальше зависит от отношений, от того, какой результат приносишь. Но чаще всего называют, конечно же, батюшкой».

Всякое доводилось слышать - и святой отец, и даже «Ваше высокопреосвященство» из уст начальства звучало, многие вообще мялись, не зная, как назвать, - смеется протоиерей Олег Хацко. - Но лучше дать возможность командиру самому выбрать обращение.

Священник Дионисий Гришин из учебного центра ВДВ (сам бывший десантник) тоже не без улыбки вспоминает, как экспериментировал с приветствиями.

Подхожу к строю солдат, да как рыкну басом: «Здравия желаю, товарищи бойцы!», - натурально показывает отец Дионисий. - Ну, они в ответ, как положено, отвечают: «Здравия желаем...» - и дальше замешательство. Кто-то замолчал, кто-то вразнобой - «товарищ священник», «товарищ батюшка». А как-то попался озорник, который тоже басом, пока его товарищи призадумались, как выдаст: «Здравия желаем, товарищ поп!» Я только рассмеялся, но в дальнейшем уже просто здоровался, не по-военному.

С формой тоже все просто - служат батюшки в церковной одежде, как и положено. Но полевой камуфляж им выдают - по желанию. В нем и на учениях удобнее по лесам-полям перемещаться, да и не так грязнится, как ряса.

Во время проведения службы, конечно, ни о какой военной форме не может быть и речи, - поясняет священник Евгений Циклаури с российской военной базы Кант в Киргизии. - Но когда порой форму надеваешь, чувствуешь большее расположение со стороны солдат. Тут уже и военнослужащие-мусульмане становятся более открытыми, видят в тебе товарища, однополчанина. Кстати, по мусульманам нам удалось согласовать, чтобы им проповеди читал местный имам, на внештатной основе.

Не особо зацикливаются военные священники и по поводу постов.

Пост в армии - по желанию, мы лишь посоветуем, от чего можно воздержаться, - рассказывают батюшки. - Зависит это и от напряженности службы. Вот в дореволюционной России в армии постились поротно - по неделе на каждое подразделение. А еще Петр I в свое время вытребовал у патриарха разрешение не поститься во время войн и походов.

Но главное для военного-священника - не форма, а содержание: его задача - повышать боевой дух подразделения.

В Чечне, во время войны, солдаты тянулись к батюшке, надеясь найти у него моральную поддержку, возможность укрепить свой дух, услышав мудрое и спокойное слово, - вспоминает в беседе с «Культурой» полковник запаса Николай Никульников. - Я как командир не препятствовал и сам всегда относился к священникам с уважением - они ведь ходили с бойцами под одними пулями. А в мирной жизни, во время службы в Ульяновской десантной бригаде, убедился, что слово священника дисциплинирует. Вот побывали бойцы на исповеди у хорошего батюшки или просто на службе в храме - уж точно не жди от них выпивки или других нарушений. Можно сказать: каков поп - таков и полк. Умеют они без всяких команд людей настроить на выполнение задачи.

Господа юнкера

В Российской армии по статистике 78% верующих, но мало у кого знания простираются дальше молитвы «Отче наш». «Верующих много - просвещенных мало, - сетует отец Василий. - Но на то и наше предназначение - укреплять дух и разум своей паствы».

Ребята сейчас приходят в армию с верой в сердце, мы им только помогаем, - говорит протоиерей Олег Новиков из Костромской академии РХБЗ (радиационной, химической и биологической защиты). - Вот в этом году, сразу после поступления в академию, в храм пришли сорок юношей. И никто их к этому не принуждал.

Отец Олег вспоминает эпизод 17-летней давности, когда в Костроме проходили съемки фильма «Сибирский цирюльник» - было задействовано 300 курсантов училища. Выдали им юнкерскую форму, с которой они не расставались ни на занятиях, ни даже во время увольнений в город. Чтобы вжились в образ. Бабушки на улицах плакали, узнавая на курсантах юнкерскую форму - такую же, как на сохранившихся фотографиях своих отцов.

Я тогда уже был настоятелем храма, который располагался на территории училища, и все эти три месяца мы жили вместе с курсантами, - продолжает протоиерей. - И я заметил, как буквально на глазах парни меняются...

Когда под Новый год Никита Михалков с актерами уехал в Москву, у «юнкеров» получился отпуск от работы в кино. Могли, казалось бы, и расслабиться. Ан нет! Настолько свыклись со своей новой сутью, что, когда заходили в храм, то пели «Отче наш» и другие молитвы даже лучше и добросовестнее, чем в присутствии своих кинонаставников.

Они делали это абсолютно искренне, вот что главное, - говорит отец Олег. - Не по принуждению, а исключительно по собственной воле.

Сам Олег Новиков тоже заканчивал Костромское военное училище.

В свое время был курсантом Калининградского высшего военно-морского училища и тезка Новикова - протоиерей Олег Хацко. Учился хорошо, дисциплину не нарушал - за три года учебы и в самоволке-то был всего два раза, одна из которых оказалась коллективной - в знак протеста против несправедливости преподавателя. Но вот почувствовал однажды, что не его это - военное поприще, написал рапорт и ушел.

Друзья, особенно те, кто и сейчас служит в Калининграде, шутят: мол, стоило ли уходить из училища, чтобы опять сюда вернуться, пусть даже военным священником.

Когда мы уже прощались с героями этого очерка, в стенах Военного университета раздалось песнопение. Батюшки дружно выводили: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего-о-о...»

Это молитва по завершению любого благого дела, - пояснил Александр Суровцев. - А наши курсанты-батюшки прошли еще через один курс лекций и обогатились знаниями, которые им помогут в общении со своей военной паствой. Не грех и спеть.

Зарплата для священника

Решение о создании в Российской армии и на флоте института военного духовенства было принято 21 июля 2009 года. Первым в 2011 году стал отец Анатолий Щербатюк, рукоположенный в сан иерея при храме Сергия Радонежского в городе Сертолово Ленинградской области (Западный военный округ). Сейчас военных священников в армии более 140. Их состав пропорционален соотношению верующих военнослужащих. Православные составляют 88%, мусульмане - 9%. Воинский священник-буддист пока лишь один - в отдельной мотострелковой бригаде в бурятском городе Кяхта. Это лама Мурочинского монастыря-дацана, сержант запаса Баир Батомункуев, он не претендует на отдельный храм в воинской части - ритуалы совершает в юрте.

В 1914 году в русской армии служило около 5000 полковых и корабельных священников и несколько сотен капелланов. В национальных соединениях, например в «Дикой дивизии», укомплектованной выходцами с Кавказа, служили и муллы.

В дореволюционной России, как рассказал «Культуре» первый начальник управления по работе с верующими военнослужащими в Вооруженных силах РФ Борис Лукичев, деятельность священников закреплялась особым правовым статусом. Формально священнослужители не имели воинских званий, но фактически в военной среде дьякон приравнивался к поручику, священник - к капитану, настоятель военного собора и дивизионный благочинный - к подполковнику, полевой обер-священник армий и флотов и обер-священник Главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов - к генерал-майору, а протопресвитер военного и морского духовенства (высшая церковная должность для армии и флота, учрежденная в 1890 году) - к генерал-лейтенанту.

Церковная «табель о рангах» влияла на денежное довольствие, выплачиваемое из казны военного ведомства, и на прочие привилегии. Например, каждому корабельному священнику полагалась отдельная каюта и шлюпка, он имел право приставать к кораблю с правого борта, что кроме него разрешалось лишь флагманам, командирам кораблей и офицерам, имевшим георгиевские награды. Матросы были обязаны отдавать ему честь.

В Российской армии православные священники возобновили свою деятельность практически сразу после распада Советского Союза. Впрочем, происходило это на добровольной основе и деятельность их сильно зависела от воли конкретного командира части - где-то священников и на порог не пускали, а где-то широко распахивали двери, и даже старшие офицеры вытягивались в струнку перед духовными лицами.

Первое официальное соглашение о сотрудничестве между церковью и армией было подписано в 1994 году. Тогда же появился и Координационный комитет по взаимодействию между Вооруженными силами и РПЦ. В феврале 2006 года патриарх Алексий II дал благословение на подготовку военных священников «для духовного окормления Российской армии». Вскоре эту идею одобрил и президент России Владимир Путин.

Зарплату священникам платит Министерство обороны. Недавно им «пробили» 10-процентную надбавку за сложный характер службы и ненормированный рабочий день. В месяц стало выходить 30-40 тысяч рублей. Как стало известно «Культуре», сейчас в оборонном ведомстве рассматривают возможность приравнять их оклады к тем, что получают военные на аналогичной должности помощника командира соединения - получится примерно 60 000. С Божьей помощью жить можно.

Торжеством всех торжеств называют Пасху верующие. Для них Воскресение Христово - главный праздник православного календаря. Шестой раз подряд в своей современной российская армия празднует Пасху, осененная военными священниками, появившимися в частях и соединениях после девяностолетнего перерыва.

У истоков традиции

Идея возродить в российской армии институт военных священников возникла у иерархов Русской православной церкви (РПЦ) ещё в середине девяностых годов. Большого развития она не получила, но светские руководители в целом положительно оценили инициативу РПЦ. Сказалось благожелательное отношение общества к церковным обрядам и то, что после ликвидации штата политработников воспитание личного состава лишилось внятного идеологического стержня. Посткоммунистическая элита так и не смогла сформулировать новую яркую национальную идею. Её поиск привел многих к давно знакомому религиозному восприятию жизни.

Инициатива РПЦ захлебнулась в основном потому, что не было в этой истории главного - собственно военных священников. Батюшка обычного прихода мало подходил на роль, например, духовника отчаянных десантников. Здесь должен быть человек их среды, уважаемый не только за мудрость религиозного таинства, но и доблесть военную в том числе, по крайней мере - за очевидную готовность к ратному подвигу.

Таким стал войсковой священник Киприан-Пересвет. Сам он сформулировал свою биографию так: сначала был воином, потом калекой, затем стал священником, потом - военным священником. Впрочем, отсчет своей жизни Киприан ведёт только с 1991-го, когда принял в Суздале монашеский постриг. Спустя три года его рукоположили в священники. Сибирские казаки, возрождая привычный Енисейский округ, избрали Киприана войсковым священником. История этого божьего подвижника заслуживает отдельного подробного рассказа. Он прошел обе чеченские войны, был в плену у Хаттаба, стоял у расстрельной черты, выжил после ранений. Это в Чечне солдаты Софринской бригады за мужество и ратное терпение нарекли Киприана Пересветом. Был у него и свой позывной «ЯК-15», чтобы знали бойцы: священник рядом с ними. Поддерживает их душой и молитвой. Соратники-чеченцы называли Киприана-Пересвета своим Братом, софринцы - Батей.

После войны, в июне 2005-го в Санкт-Петербурге Киприан примет Постриг в Великую Схиму, став старцем схиигуменом Исаакием, но в памяти российских солдат он останется первым военным священником нового времени.

А до него - большая и благодатная история российского воинского духовенства. Для меня и, наверное, для софринцев, она начинается с 1380-го года, когда преподобный Сергий, игумен земли русской и Чудотворец Радонежский, благословил князя Дмитрия на битву за освобождение Руси от татарского ига. Дал ему в помощь монахов своих - Родиона Ослябю и Александра Пересвета. Это Пересвет выйдет потом на поле Куликовом на единоборство с татарским богатырём Челубеем. С их смертельной схватки начнётся битва. Русское войско разобьёт орду Мамая. Эту победу люди свяжут с благословением преподобного Сергия. Павшего в единоборстве инока Пересвета причислят к лику святых. А мы день Куликовской битвы - 21 сентября (8 сентября по юлианскому календарю) назовём Днём воинской славы России.

Между двумя Пересветами шесть с лишком веков. Многое вместило это время - многотрудное служение Богу и Отечеству, пастырские подвиги, грандиозные битвы и великие потрясения.

По воинскому уставу

Как и всё в российской армии, ратное духовное служение свою организационную структуру впервые обрело в Воинском уставе Петра I от 1716-го года. Император-реформатор счёл необходимым иметь священника в каждом полку, на каждом корабле. Морское духовенство представляли преимущественно иеромонахи. Во главе их ставился обер-иеромонах флота. Духовенство сухопутных войск подчинялось полевому обер-священнику действующей армии, а в мирное время - архиерею епархии, на территории которой расквартирован полк.

К концу века Екатерина II во главе военного и морского духовенства поставила единого обер-священника армии и флота. Он был автономен от Синода, имел право прямого доклада императрице и право непосредственного сношения с епархиальными иерархами. Для военного духовенства установили регулярное жалованье. После двадцати лет службы священнику начислялась пенсия.

Структура получила по-военному законченный вид и логичную соподчиненность, но корректировалась еще в течение целого века. Так, в июне 1890 года император Александр III утвердил Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств. Учредил звание "протопресвитера военного и морского духовенства». К его ведению отнесли все церкви полков, крепостей, военных госпиталей и учебных заведений (кроме Сибири, в которой «из-за дальности расстояний» военное духовенство подчинялось епархиальным архиереям.)

Хозяйство получилось солидным. В ведомство протопресвитера военного и морского духовенства вошли 12 соборов, 3 домовые церкви, 806 полковых, 12 крепостных, 24 госпитальных, 10 тюремных, 6 портовых церквей, 34 церкви при разных учреждениях (всего - 407 церквей), 106 протоиереев, 337 священников, 2 протодиакона, 55 диаконов, 68 псаломщиков (всего - 569 духовных лиц). Управление протопресвитера издавало собственный журнал - "Вестник военного духовенства».

Высочайшим Положением определили служебные права военного духовенства и оклады содержания. Главного священника (протопресвитера) приравняли к генерал-лейтенанту, обер-священника Главного штаба, гвардейского или гренадерского корпуса - к генерал-майору, протоиерея - к полковнику, настоятеля военного собора или храма, а также дивизионного благочинного - к подполковнику. Полковой священник (равный капитану) получил практически полный капитанский рацион: жалованье в сумме 366 рублей в год, столько же столовых, предусматривались надбавки за выслугу лет, доходившие (за 20 лет службы) до половины установленного оклада. Равное военным жалование соблюдалось по всем духовным чинам.

Сухая статистика даёт лишь общее представление о священнослужении в российской армии. Жизнь вносит в эту картину свои яркие краски. Между двумя Пересветами были войны, тяжёлые битвы. Были и их Герои. Вот священник Василий Васильковский. Его подвиг опишет в приказе по русской армии №53 от 12-го марта 1813-го года главнокомандующий М.И.Кутузов: «19-го Егерского полка священник Васильковский в сражении при Малом Ярославце, находясь впереди стрелков со крестом, благоразумными наставлениями и личною храбростию поощрял нижних чинов сражаться без ужаса за Веру, Царя и Отечество, причем жестоко был ранен в голову пулею. В сражении же при Витебске оказал он таковую же храбрость, где и получил рану пулею в ногу. Начальничее засвидетельствование о столь отличных неустрашимых в сражениях поступках и ревностной службе Васильковского подносил я Государю Императору, и Его Величество высочайше указать соизволил наградить его орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса».

Это был первый в истории случай награждения военного священника орденом Святого Георгия. Отцу Василию орден вручат 17-го марта 1813-го года. Осенью того же года (24-го ноября) он скончается в заграничном походе от полученных ран. Василию Васильковскому было только 35 лет.

Перепрыгнем через столетие в другую великую войну - Первую мировую. Вот что написал о том времени знаменитый русский военачальник, генерал А.А. Брусилов: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».

За героизм, проявленный в годы Первой мировой войны, около 2500 военных священников отметят государственными наградами, вручат 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте. Орденом Святого Георгия наградят 11 человек (четверых - посмертно).

Институт военного и морского духовенства в российской армии ликвидируют приказом Народного комиссариата по военным делам 16-го января 1918-го года. Из армии уволят 3700 священников. Многих потом репрессируют, как классово чуждых элементов…

Кресты на петлицах

Старания Церкви дали результат к концу нулевых. Инициированные священниками в 2008-2009 годах социологические опросы показали - число верующих в армии доходит до 70 процентов личного состава. Об этом проинформировали тогдашнего президента России Д.А.Медведева. С его поручения военному ведомству и начинается новое время духовного служения в российской армии. Это поручение президент подписал 21-го июля 2009 года. Он обязал министра обороны принять необходимые решения, направленные на введение в Вооруженных силах России института военного духовенства.

Выполняя поручение президента, военные не станут копировать структуры, существовавшие в царской армии. Начнут они с того, что в составе Главного управления Вооруженных Сил Российской Федерации по работе с личным составом создадут Управление по работе с верующими военнослужащими. В его штат введут 242 должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими, замещаемые священнослужителями традиционных религиозных объединений России. Случится это в январе 2010-го.

За пять лет так и не удалось заполнить все предложенные вакансии. Религиозные организации даже с избытком представили Управлению минобороны своих кандидатов. Но планка требований военных оказалась высока. Для работы в войсках на штатной основе они приняли пока только 132 священнослужителя - 129 православных, два мусульманина и одного буддиста. (Замечу, кстати, в армии Российской империи тоже внимательно относились к верующим всех конфессий. Военнослужащих-католиков окромляли несколько сот капелланов. В национально-территориальных соединениях, таких, как «Дикая дивизия», служили муллы. Иудеям дозволяли посещать территориальные синагоги.)

Высокие требования к священнослужению, наверное, вызрели из лучших образцов духовного пастырства в российской армии. Может быть, даже из тех, что я вспомнил сегодня. По крайней мере, священников готовят к серьёзным испытаниям. Их рясы не будут больше демаскировать батюшек, как это случилось в боевых порядках незабываемого брусиловского прорыва. Министерство обороны совместно с Синодальным отделом Московского патриархата по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами разработало «Правила ношения формы одежды военным духовенством». Их утвердил Патриарх Кирилл.

Согласно правилам, военные священники «при организации работы с верующими военнослужащими в условиях ведения военных действий, в период чрезвычайного положения, ликвидации аварий, опасных природных явлений, катастроф, стихийных и иных бедствий, на учениях, занятиях, боевых дежурствах (боевой службе)» будут носить не церковное облачение, а полевую воинскую форму. В отличие от формы военнослужащих она не предусматривает погон, нарукавных и нагрудных знаков соответствующего рода войск. Лишь петлицы украсят православные кресты темного цвета установленного образца. При совершении богослужения в полевых условиях священник поверх формы должен надевать епитрахиль, поручи и священнический крест.

Серьёзно обновляется и база духовной работы в войсках и на флоте. Сегодня только на подведомственных министерству обороны территориях действуют более 160 православных храмов и часовен. Строятся войсковые храмы в Североморске и Гаджиево (Северный флот), на авиационной базе в Канте (Киргизия), в других гарнизонах. Вновь стал воинским Храм Святого Архистратига Михаила в Севастополе, здание которого ранее использовалось как филиал музея Черноморского флота. Министр обороны С.К.Шойгу принял решение выделить во всех соединениях и на кораблях I ранга помещения для молитвенных комнат.

…У военного духовного служения пишется новая история. Какой она будет? Безусловно, достойной! К этому обязывают сложившиеся веками традиции, переплавившиеся в национальный характер, - героизм, стойкость и мужество российских солдат, старание, терпение и самоотвержение военных батюшек. А пока в войсковых храмах великий праздник Пасхи, и коллективное причастие воинов - как новый шаг в готовности служить Отечеству, Миру и Богу.