Николай сергеевич волконский. Другие архитектурные достопримечательности Ясной Поляны

1

Н. С. Волконский - дед Л. Н. Толстого

763 год знаменателен для Ясной Поляны тем, что владельцем ее становится влиятельный при дворе боевой генерал, отличившийся в Семилетней войне (1756-1763 гг.) необыкновенной храбростью, князь Сергей Федорович Волконский - прадед Льва Николаевича Толстого по материнской линии. Он оставил после себя «Воспоминания о Семилетней войне», которые были напечатаны в «Русской старине» и «Русском архиве», - воспоминания, живо написанные и богатые материалом.

Князь принадлежал к древнейшему и очень знатному роду, идущему от св. Михаила, князя Черниговского, - потомка Рюрика, замученного татарами в Золотой Орде. Фамилия Волконских, по преданию, происходит от названия реки Волконы, протекающей частью по Калужской, частью по Тульской губернии, где князь Иван Юрьевич (XIII колено от Рюрика), по прозванию Толстая Голова, получил удел. Многие из рода Волконских были воеводами, стольниками, некоторые окольничими.

В Ясной Поляне сохранился портрет прадеда Толстого - князя Сергея Федоровича. Л. Толстой помнил его с детства, как и портрет своего деда Николая Сергеевича Волконского. Еще мальчиком он всматривался в их лица, слушая семейные рассказы, связанные с далекой историей семьи.

О

С. Ф. Волконский - прадед писателя

дно из таких преданий Лев Николаевич художественно переосмыслил в романе «Война и мир».

Во время Семилетней войны, в которой участвовал князь Сергей Федорович Волконский, его жене приснился сон: какой-то голос повелел ей написать небольшую икону и послать ее мужу. На следующий день она нашла дощечку, приказала написать на ней икону и через фельдмаршала Апраксина доставила князю Сергею. В тот же день курьер привез князю повеление - идти для поиска неприятеля. Сергей Федорович «возложил на себя полученный образ». В кавалерийском походе неприятельская пуля попала ему в грудь, но ударила в самую икону и не причинила вреда. Так, по преданию, любовь жены спасла князя от вражеской пули.

Всем хорошо памятен эпизод из «Войны и мира», в котором княжна Марья благословляет брата, князя Андрея, перед отправлением на войну. Подавая ему образок, она говорит: «Что хочешь - думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах...»

Князь Сергей Федорович был женат на Марии Дмитриевне Чаадаевой (ум. 1775 г.) –умной и образованной женщине. Она занималась воспитанием сына Николая (род. 1753 г.), следила за его учением. В русской аристократической среде того времени родители заботились прежде всего о том, чтобы дети знали французский язык, окружали детей гувернерами-иностранцами, нанимали учителей танцев и музыки, но совсем не учили русскому языку. Такое воспитание вело к совершенному незнанию родины, к равнодушию и даже презрению ко всему русскому. Князь Сергей Федорович и Мария Дмитриевна привили сыну любовь к своей стране и родному языку, уважение к народу и его истории. Юный князь был хорошо знаком с произведениями Вольтера, Расина, Корнеля, Буало и другими французскими писателями, в библиотеке отца он читал собрание волюмов «Ключ к знакомству с кабинетами европейских государей», из которого узнал подробную историю России с 1700 года. Это формировало его мировоззрение и будило интерес к более отдаленному прошлому России.

После окончания Семилетней войны и воцарения Петра III князь Сергей Федорович подал в отставку и сразу же стал приводить в порядок свои дела. Он скупил у мелких помещиков Ясной Поляны земли и объединил владения Ясной Поляны. Семья князя Сергея Федоровича жила постоянно в Москве, а сам он летом иногда приезжал в деревню. Быт тех лет был простым, и Ясная Поляна мало изменилась с петровских времен: не было еще большого дома, не было парка и верхних прудов. Князь поселился в доме, предварительно перестроив его: большие передние сени превратил в две комнаты, из которых можно было попасть в залу (она при прежних хозяевах была холодной). Жилой стала комната, переделанная из задних сеней. И в мезонине стало тоже две комнаты. Мебель была простая: покрытые коврами дубовые столы, лавки, старинные стулья и шкафчики, кивоты с образами и лампадами, русская печь, сложенная из узорчатых разноцветных кафелей. Ни соф, ни канапе, ни кресел и комодов, ни ломберных столов в этих местах тогда в обыкновении не было.

П

Е.Д. Волконская - бабушка Л. Н. Толстого.

осле смерти князя Сергея Федоровича Ясную Поляну по наследству получил его сын князь Николай Сергеевич, служивший к этому времени в свите императрицы Екатерины II. При воцарении Павла I он оказался в опале. Л. Н. Толстой в своих воспоминаниях пишет: «... достигнув высоких чинов генерал-аншефа при Екатерине, он вдруг потерял свое положение вследствие отказа жениться на племяннице и любовнице Потемкина Вареньке Энгельгардт».

Но волею судеб случилось так, что впоследствии Варенька Энгельгардт стала женой князя С. Ф. Голицына - близкого друга Николая Сергеевича Волконского. Сейчас в Ясной Поляне среди многих портретов семьи Голицыных висит и ее портрет.

Как попали эти портреты в дом Толстого? В XVIII - начале XIX столетия дворянские семьи часто в знак близкой дружбы обменивались семейными портретами. Обычно крепостные художники делали копии с оригиналов, и эти копии перевозились в усадьбу друга. Появившись у Николая Сергеевича в начале прошлого века, портреты Голицыных, как и многочисленные портреты Волконских, Толстых, Горчаковых, до сих пор хранятся в доме-музее Толстого.

46 лет от роду, сказавшись больным, князь Николай Сергеевич Волконский вышел в отставку генералом от инфантерии и кавалером (как значится в эпитафии) и переехал жить в Ясную Поляну, где с большим размахом и рвением занялся хозяйством. Много времени уделял он воспитанию единственной дочери – Марии Николаевны. Жена князя Николая Сергеевича (рожденная княжна Екатерина Дмитриевна Трубецкая) умерла рано, когда маленькой княжне Марье не было и двух лет. Детство и юность княжны прошли в усадьбе Ясная Поляна. Она была свидетельницей всех преобразований, усовершенствований, которые осуществлял ее отец - Николай Сергеевич Волконский. Он нам всем хорошо знаком, даже близок и дорог. Это старый князь Болконский из «Войны и мира».

«Умный, гордый и даровитый, - пишет о своем деде Лев Николаевич, - деятельно занялся хозяйством, распланировал усадьбу, яблоневый сад, парк, выкопал пруды, завел оранжереи».

Он строил яснополянскую усадьбу 18 лет. Для этого был выписан архитектор, появился и собственный кирпичный завод, на котором его же крепостные жгли кирпич.

На горе, возвышающейся над нижним прудом и деревней Ясная Поляна, на самом красивом месте с видом на юго-восточные холмистые дали, князь выстроил два кирпичных двухэтажных дома, которые должны были служить флигелями и соединяться галереями с огромным домом, немного выдвинутым вперед по отношению к ним. Затем он построил большое кирпичное здание для многочисленной дворни, а также для ковровой и ткацкой фабрики.

От барского дома вниз через плотину была высажена березовая аллея, выходившая на «большую дорогу», а на самом въезде два знаменитых «столба»-башни, увенчанные шлемовидным покрытием с железными флажками. Эти башни служили одновременно вереями для массивных ворот, которые сторож отворял только для тех, кто ехал в усадьбу; на ночь ворота запирались. А внутреннее помещение башен было убежищем от ненастья для привратников. Рядом с одной из башен находится небольшой кирпичный домик, в котором жил садовник.

Князь, «выезжая кататься на своей парочке, любил выезжать на то место большой дороги, с которой видна была усадьба, и любовался, - пишет в одном из вариантов «Войны и мира» Лев Николаевич. - Он сломал даже конюшню в восемьдесят две сажени длины только для того, чтобы виден был фасад дома с дороги. «Городок!» - говорил он сам себе, глядя на свое строение».

Большую дорогу, Муравский шлях, называли также «посольской», потому что по ней ездили с незапамятных времен русские послы в Турцию и Персию. И Грибоедов, и Пушкин, и Лермонтов могли видеть с этой дороги Ясную Поляну, по ней скакали фельдъегери, неслись ямщицкие шестерки, передававшие с одной станции на другую высокопоставленных чиновников.

Князь Николай Сергеевич Волконский жил в Ясной Поляне один с дочерью Марьей, как он называл ее на русский лад, и француженкой, взятой князем из милости для компании княжны.

Князь был нелюдим, ни с кем из соседей не общался, гостей не принимал, да и сам никуда не выезжал. Он был поглощен делами по усадьбе, день был расписан по часам. «Во всем точный и аккуратный, князь лето и зиму вставал в одно и то же время, в одно и то же время кушал чай, завтракал, и обедал, и ужинал».

«В семь часов утра на одной из липовых аллей, составлявших квадрат и звезду подле дома, стояло человек восемь людей в камзолах, чулках и башмаках и тупеях с скрипками, флейтами и нотами, и слышался осторожный говор и настроивание инструментов. В стороне от аллеи, закрытый липами во внутренности квадрата, стоял, по крайней мере, столетний ясень, аршина два с половиной в диаметре. Вокруг ясеня были сделаны кругом скамейки для восьми человек музыкантов и пюпитры. Кругом было обсажено шиповником и сиренью, круглая площадка была высыпана песком.

Проснулся, - прокричал мальчик казачок, пробегая через аллею с посудой горячей воды. Музыканты зашевелились, скрылись за аллею и разложили ноты и, слегка построивши, глядя на капельмейстера, ставшего перед ними, начали играть одну из симфоний Гейдена. Музыканты были скорее дурны, чем хороши. Князь не был большой любитель и сам в жизни никогда не певал, даже в молодости, но он считал, что ему надо иметь музыкантов, и музыканты у него были. Ровно в семь часов, еще не добили часы, князь вышел с крыльца в чулках и башмаках, в простом сереньком камзоле с звездой и в круглой шляпе и с костылем в руках. Князь был свеж для своих лет, голова его была напудрена, чистая борода синелась, гладко выбрита. Батистовое белье манжет и манишки было необыкновенной чистоты. Он держался прямо, высоко нес голову, и черные глаза из-под густых, широких, черных бровей смотрели гордо и спокойно над загнутым сухим носом, тонкие губы были сложены твердо».

Князь под музыку совершал свою утреннюю прогулку, отдавая распоряжения следовавшему на почтительном от него расстоянии архитектору, потом выслушивал вызванного им же управляющего, распекал за нерасторопность в делах и требовал к себе поочередно то выборного, то старосту. Они издали снимали шапки, кланялись и говорили: «Здравия желаем, ваше превосходительство!» Князь, если было холодно, позволял им надеть шапку.

Так проходил час. «Князь дохаживал по аллеям свою рассчитанную по шагам четвертую версту, взглянул на огромные золотые часы и направился к дому».

Лев Николаевич рассказывал: «Дед мой считался очень строгим хозяином, но я никогда не слыхал рассказов о его жестокостях и наказаниях, столь обычных в то время. Я думаю, что они были, но восторженное уважение к важности и разумности было так велико в дворовых и крестьянах его времени, которых я часто расспрашивал про него, что, хотя я и слышал осуждения моего отца, я слышал только похвалы уму, хозяйственности и заботе о крестьянах и, в особенности, огромной дворне моего деда».

По отношению к дочери князь не позволял себе никаких нежностей, да и воспитывал ее по-мужски, не признавая так называемого женского воспитания, в соответствии с которым девушкам точных наук не преподавали и практических хозяйственных навыков не прививали.

Когда княжне Марье исполнилось 19 лет, старый князь решил свозить ее в Петербург. Но не для того, чтобы показать ее в свете или у двора, не для развлечений на балах и присмотра женихов, а для того, чтобы расширить ее умственное и духовное развитие.

В Петербурге они осматривают Эрмитаж, посещают Академию и Паноптикум. Княжна аккуратно ведет «дневные записи», в которых мы обнаруживаем и наблюдательность, и остроту ума, и независимость взгляда. Она интересуется искусством и театром, с увлечением посещает вместе с отцом стеклянную, шпалерную, ткацкую фабрики, поднимается на борт прусского корабля, знакомится там с навигационными приборами и наукой вождения парусников.

Жили они в доме Варвары Васильевны Голицыной. вдовы старого друга и сослуживца князя Н. С. Волконского - генерал-аншефа князя Сергея Федоровича Голицына.

Каждый день в дом Варвары Васильевны приходили с визитом к князю Н.С.Волконскому многочисленные его знакомые и родственники - отдать дань уважения екатерининскому вельможе и познакомиться с его затворницей-дочерью. Княжна между тем сама не без интереса наблюдала за великосветскими гостями, внося в свои «дневные записи» их характеристики с присущими ей меткостью и юмором.

Князь С. С. Голицын, например, «разговаривая о масонах, хотя никто его не просит, всячески старается возбудить любопытство и, между тем как он твердит, что тайны сего общества никак нельзя открывать, видно, что ему нетерпеливо хочется все рассказать». А за княгиней Юсуповой замечает ту особенность, что она «говорит мало по некоторой лености или пренебрежению к тем, с которыми она обращается».

Конечно, и для молодой княжны нашлось общество, приятное ей, и она с радостью проводила время со своими сверстниками: ездила в Царское Село, которое привело ее в восхищение, любовалась «соразмерностью улиц» Петербурга, «пространством реки Невы и красотою Невской перспективы», решеткой Летнего сада, домиком Петра, который, по ее словам, «внушает благоговение всякому русскому, любящему свое отечество».

Такие поездки, как эта, в Петербург, или более поздние в Москву, были редки. Вся жизнь проходила в Ясной Поляне в том раз заведенном порядке, который когда-то установил отец. Внешних развлечений было мало, но тем усиленнее шла внутренняя жизнь. Кроме большой библиотеки князя Николая Сергеевича, которой она, конечно, пользовалась, в ведении самой княжны Марьи было около 160 томов на русском, французском, немецком, английском и итальянском языках. Нам известно по «каталогу книгам», составленному княжной, что здесь были и «Басни и сказки» Хемницера, и «Стихотворения» Дмитриева, и Карамзин, и другие русские писатели XVIII столетия, «Собрание путешествий» Кампе, книга «Об обхождении с людьми» Книгге, «Сентиментальное путешествие» Стерна, «Новый Робинзон» Кампе, комедии Гольдони, двуязычные словари, учебники по разным дисциплинам и хрестоматии. Библиотека постоянно пополнялась присылаемыми в Ясную Поляну новинками литературы. |

Княжна Марья Николаевна не только много читала, но и занималась переводом на русский и французский языки, сама писала волшебные сказки и повесть, навеянную ее жизнью в усадьбе, пьесы и водевили для домашней сцены. Сохранились также ее стихотворения, написанные на русском и французском языках.

Когда приезжали гости или отец вывозил ее в свет, вокруг нее царило оживление, многие отказывались принимать участие в общих играх и развлечениях, чтобы послушать ее: она слыла замечательной рассказчицей. «Говорят, - пишет Илья Львович Толстой, - что она была небольшого роста, некрасива, но необычайно добра и талантлива, с большими ясными и лучистыми глазами».

Интересен «Сборник изречений», составленный ею еще до замужества и свидетельствующий о том, что она немало думала о вопросах жизни, ее нравственных началах, то есть о тех самых вопросах, которые всю свою жизнь будет решать ее сын - Лев Николаевич Толстой. Вот одно из изречений: «В ранней молодости ищешь всего вне своего Я. Мы призываем счастье, обращаясь ко всему, что нас окружает. Но. мало-помалу, все обращает нас внутрь самих себя».

3 февраля 1821 года умер Николай Сергеевич Волконский - суровый, но любящий отец княжны Марьи.

Через год после смерти отца Мария Николаевна вышла замуж за графа Николая Ильича Толстого.

Из древнего княжеского рода Волконских. Владел имением «Ясная Поляна», перешедшего в качестве приданного к дочери Марии, когда она вышла замуж за графа Николая Ильича Толстого.

Льва Толстого

Военная служба

Сведения о службе Волконского немногочисленны и не всегда точны. Записанный, по обычаю того времени, в военную службу еще ребенком, Н.С.Волконский в 27 лет - капитан гвардии, был в свите Екатерины II при её встрече с австрийским императором Иосифом II в Могилёве, а через 7 лет сопровождал императрицу в её поездке по Крыму. В 1781 г. он стал полковником, в 1787 г. - бригадиром, в 1789 г. - генерал-майором, состоявшим при армии. Есть данные и семейные предания об участии Волконского во время русско-турецкой войны во взятии Очакова (6 декабря 1788 г.). В 1793 г. ему пришлось быть послом в Берлине, в 1794 г. - находиться с войсками в Литве и Польше.

В 1794 г., по непонятным причинам, уволился в отпуск на два года. С воцарением Павла I Волконский вернулся на службу, получил назначение военным губернатором Архангельска. В 1799 г. вышел в отставку, занявшись воспитанием единственной дочери.

Письменные свидетельства Льва Толстого о деде - Николае Сергеевиче Волконском

• «Детство свое мать прожила частью в Москве, частью в деревне с умным, гордым и даровитым человеком, моим дедом Волконским» (Толстой Л.Н. т. 34, с. 351).
• «Дед мой считался очень строгим хозяином, но я никогда не слыхал рассказов о его жестокостях и наказаниях, столь обычных в то время... Я слышал только похвалы уму, хозяйственности и заботе о крестьянах и, в особенности, огромной дворне моего деда» (Толстой Л. Н. т. 34, с. 351).
• «Вероятно, у него было очень тонкое эстетическое чувство. Все его постройки не только прочны и удобны, но чрезвычайно изящны. Таков же разбитый им парк перед домом» (Толстой Л.Н. т. 34, с. 352).
• "Продолжать службу при Павле с его мелочными придирками было слишком тягостно для гордого, независимого характера князя. Он принял решение изменить свою жизнь, удалиться от двора с его интригами и заняться воспитанием дочери - ей уже исполнилось девять лет. Последние двадцать два года жизни князь провел с дочерью в Ясной Поляне. Волконский не был забыт в своем уединении… Даже Александр I вовремя одного из своих путешествий, проехав мимо Ясной Поляны, вернулся, чтобы нанести визит старому князю".

Московский дом Волконского

В Москве, в 1816 году, он приобрёл дом, на улице Воздвиженка,9, у Прасковьи Грушецкой, дочери сенатора и генерал-майора Василия Владимировича Грушецкого (из дворянского рода Грушецких), владевшего эти домом ещё с 1774 г. (Волконские уже были некогда в родстве с Грушецкими - комнатный стольник (1681-1692) и боярин Михаил Фокич Грушецкий был женат на княжне Авдотье Волконской, дочери царского стольника В.И. Волконского). Здание относится к городской усадьбе кон. XVIII в., перестроенной после пожара 1812 г. и представлявшей в перв. пол. XIX в. великолепный образец ампирного ансамбля с симметрично расположенными воротами и флигелями. Волконский владел этим домом на протяжении пяти лет, отчего этот дом также известен в Москве, как главный дом усадьбы князей Волконских, или как «дом Болконских» из «Войны и мира». В начале 1830-х гг. он перешел к Рюминым, рязанским помещикам. По словам современника, сына писателя М. Н. Загоскина, их «роскошные обеды и танцевальные вечера по четвергам привлекали всегда многочисленное общество». Л. Н. Толстому этот дом был хорошо знаком - он бывал здесь молодым на балах, где ухаживал за прелестной княжной Прасковьей Щербатовой. «Со скукой и сонливостью поехал к Рюминым, и вдруг окатило меня. Прасковья Щербатова прелесть. Свежее этого не было давно». Княжна вскоре вышла замуж за графа А. С. Уварова и стала одним из самых известных деятелей русской археологии.

Князь, земский деятель, действительный статский советник, депутат I и III Государственной думы.

Родился 17 февраля 1848 г. в родовой усадьбе села Зимарово Раненбургского уезда Рязанской губернии. Происходил из дворянской семьи. Отец Сергей Васильевич (1819-1884), отставной подпоручик, земский деятель эпохи реформ императора Александра II. Мать Надежда Петровна (урожденная Колобова).

В 1862 г. в Зимарово в качестве репетитора для Николая Волконского был приглашен В.О. Ключевский, который на тот момент только окончил первый курс Московского университета. Именно он привил своему ученику любовь к истории. В 1872 г. Волконский окончил историко-филологический факультет Московского университета и поступил на службу в Хозяйственный департамент Министерства внутренних дел.

С 1875 по 1878 гг. он состоял при новом рязанском губернаторе Н.С. Абазе, сопровождал его, как главноуполномоченного Красного Креста, в Дунайскую армию во время Русско-турецкой войны (1877-1878 гг.). После окончания войны Волконский уехал для продолжения образования в Европу, слушал лекции в Венском и Берлинском университетах.

С 1874 г. регулярно избирается гласным Раненбургского уездного и Рязанского губернского земских собраний. В 1875 г. им была проведена ревизия вспомогательных крестьянских касс Раненбургского уезда.

Волконский выступал за полную самостоятельность земских учреждений в распределении общественных средств.

В 1883 г. женился на Анастасии Андреевне (урожденной Малеванной). В этом браке родилось шестеро детей.

С 1891 г. член Рязанской губернской управы, а в 1897-1900 гг. ее председатель. Занимался вопросами продовольствия, участник кампании по борьбе с голодом.

С 1899 г. член Рязанской ученой архивной комиссии (РУАК). Возглавил работу по подготовке к публикации трудов рязанского общественного деятеля и историка А.Д. Повалишина, а также по просьбе последнего начал работу над материалами по истории помещичьих хозяйств Рязанской губернии. Работа Волконского «Условия помещичьего хозяйства при крепостном праве» была опубликована в 1897 г. и получила широкий общественный резонанс. Она была названа критиками одним из самых значительных исследований по экономической истории крепостничества. Волконский поддерживал созданный при РУАК историко-этнографический музей, которому неоднократно дарил ценные экспонаты, до сих пор составляющие основу этнографического фонда Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника.

Публиковался в ряде периодических изданий: в журнале «Вестник Европы», газете «Русские ведомости», в «Трудах Рязанской ученой комиссии».

В начале XX в. Волконский активно включился в общественно-политическую жизнь: принимал участие в московских заседаниях полулегального кружка «Беседа», участвовал в земских съездах 1904-1905 гг., выступал за конституционное устройство российского общества.

После Первой русской революции в ноябре 1905 г. Волконский стал одним из основателей либерально-консервативной партии «Союз 17 октября», регулярно участвовал в заседаниях Петербургского ЦК, затем вошел в Московское отделение ЦК, параллельно возглавив Рязанский губернский отдел партии.

В 1906 г. был избран предводителем дворянства Сапожковского уезда Рязанской губернии. 14 апреля 1906 г. избран в I Государственную думу от Рязанской губернии, был членом аграрной комиссии. Во II Думу не прошел. В марте 1907 г. Волконский избран в Государственный совет от Рязанского губернского земского собрания, однако уже 17 октября того же года был вынужден отказаться от должности в связи с избранием в III Государственную думу, где входил во фракцию «Союза 17 октября», был членом земельной комиссии, комиссий по переселенческому делу, для выработки законопроекта об изменении действующего законодательства о крестьянах, по запросам, по местному самоуправлению. Волконский был сторонником имущественного ценза для занятия всех выборных должностей, так как считал, что только наличие собственности способно сформировать гражданское мировоззрение, позволяющее ответственно исполнять общественные функции.

22 февраля 1910 г. князь Н.С. Волконский скоропостижно скончался в своей московской квартире в Гранатном переулке в возрасте 62 лет. Он был похоронен в родовом склепе при храме Боголюбской Божьей Матери в селе Зимарово Раненбургского уезда Рязанской губернии.

Сочинения:

Условия помещичьего хозяйства при крепостном праве. Рязань, 1898.

Деятельность Дмитрия Дмитриевича Дашкова по народному образованию в рязанском земстве и его доклады губернскому земскому собранию за 1869-1875 / Под редакцией и с предисловием Н.С. Волконского. Рязань, 1903.

К вопросу о местном доступном и дешевом кредите. Петрозаводск, без года.

Материалы для истории Рязанского губернского земства / С примечаниями и предисловием князя Н.С. Волконского. Часть 1-2. Рязань, 1903-1904.

Нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Л. Н. Толстой

Ясная Поляна – это государственный музей-усадьба Л. Н. Толстого. Если следовать суждению самого великого русского философа и писателя, вынесенному в эпиграф, Ясная Поляна – это величественное поместье. Вот только богата усадьба не роскошью, от которой Лев Николаевич всю жизнь старательно отгораживался, а простотой, читающейся во всех архитектурных строениях и устройстве садов, добротой, установленной Толстым в поместье по отношению к крестьянам, и правдой, бережно хранимой работниками музея на полках с книгами писателя.

Ясная Поляна получила своё странное название, по одной версии, от обширной солнечной долины, располагающейся на повороте к усадьбе, по другой – от речки Ясенки, протекающей неподалёку, или деревни Ясенки, стоящей на ней.

Л. Н. Толстой родился в Ясной Поляне в 1828 году, прожил большую часть своей жизни, написал в этой усадьбе все свои основные произведения, здесь же он и был погребён в 1910 году.

Даже если Вы ещё не видели Ясную Поляну, можете её себе представить, читая описание Лысых гор в романе «Война и мир». Прообразом поместья Болконских стала собственная усадьба Льва Николаевича, как, впрочем, и прототипами всех главных героев эпопеи стали родные и близкие писателя. Вы сможете увидеть их портреты в доме-музее Л. Н. Толстого и, конечно же, сразу распознаете, с кого автор «Войны и мира» «списал» Илью Андреевича Ростова, с кого – саму Наташу Ростову, с кого – Николая Андреевича Болконского, с кого – Пьера Безухова.

История Ясной Поляны

Родовое поместье великого русского писателя и философа располагается в Щёкинском районе Тульской области.

Основана усадьба была ещё в XVII веке. Первоначально она принадлежала роду Карцевых: в 1627 году за верную службу царю боярин Григорий Карцев и его сын Степан были пожалованы землей в Соловском (позже Крапивенском) уезде. В 1763 году Ясную Поляну выкупил князь С. Ф. Волконский. В 1822 году его единственная наследница Мария Николаевна Волконская вышла замуж за графа Николая Ильича Толстого – с тех пор «Ясная Поляна» навеки закрепилась за семьёй Толстых.

Однако главная заслуга в создании облика поместья принадлежит вовсе не Толстым, а деду великого писателя – Николаю Сергеевичу Волконскому. Именно он создал тот гармоничный мир Ясной Поляны, который каждый желающий может посетить сегодня.

Достопримечательности Ясной Поляны

Первое архитектурное творение, с которым сталкивается каждый посетитель Ясной Поляны, – это белые въездные башенки. Пройдя через них, Вы увидите слева Большой пруд – самый крупный по размеру из трёх прудов поместья. От въездных ворот далеко вдаль ведёт прешпект – берёзовая аллея, посаженная ещё до прихода в усадьбу Болконских – примерно в 1800 году. Если пойдёте прямо по прешпекту, попадёте к дому Л. Н. Толстого.

Н. С. Волконский возвёл в живописном саду целый архитектурный ансамбль, включающий большой господский дом и два двухэтажных флигеля по бокам. Задумывалось также соединить оба флигеля с главным яснополянским домом галереями, но эта задумка так никогда и не получила своего воплощения.

Главный яснополянский дом

К сожалению, сегодня в усадьбе Вы не увидите главного господского дома, в котором в 1828 году появился на свет и провёл своё детство Л. Н. Толстой. Большой яснополянский дом был продан самим писателем в 1854 году за долги в соседнее поместье. Тогда молодой граф только вернулся со службы на Кавказе, куда добровольно отправился из патриотических соображений в 1852 году. Толстой уже тогда получил популярность как писатель, но народ не знал своего героя в лицо: он постоянно где-то воевал, ему было не до поклонников, не до гонораров.

Дом-музей Л. Н. Толстого

В 1856 году, осознав, что война – это бессмысленное зло, Толстой возвращается на родину – в Ясную Поляну. Ему пришлось поселиться в одном из флигелей, так как дома уже не было. В 1862 34-летний граф, убеждённый, что жениться, как и умереть, можно только один раз, наконец-то встречает свой идеал и женится на 18-летней Софье Андреевне Берс. Московскую барышня, обладающую, по замечанию современников, девятнадцатью талантами, Толстой привозит в деревню и превращает в жену своей мечты. Софья Андреевна подарила ему 13 детей, пятеро из которых умерли, не достигнув юношеского возраста; все 48 лет совместной жизни она переписывала разборчивым почерком дневники и художественные произведения Льва Николаевича; вела дом, воспитывала детей, а в последние годы жизни Толстого, когда он решил полностью отойти от дел и уже в прямом смысле бежать от барства, заведовала всей Ясной Поляной. Удачный выбор жены позволил Льву Николаевичу всю жизнь заниматься самосовершенствованием, изучить 14 иностранных языков, стать энциклопедически образованным человеком, прославиться в качестве талантливого педагога, философа и писателя.

Понятно, что для такой большой семьи, как у Толстого, флигель был тесен. Его значительно расширили, и он стал совсем не похож на второй флигель, преобразился в дом, в котором писатель прожил 50 лет.

Сегодня в доме-музее Л. Н. Толстого Вы можете увидеть ту же обстановку, которая была в момент ухода писателя из Ясной Поляны в 1910 году. Здесь представлены личные вещи Льва Николаевича, его библиотека, состоящая из 22000 книг, портреты членов семьи, рабочее место писателя, где рождались великие произведения русской литературы.

Флигель Кузминских

Флигель Кузминских – единственная из трёх построек ансамбля, которой удалось сохранить своё первоначальное обличие. Именно в нём с 1859 по 1862 г. действовала школа Л. Н. Толстого для крестьянских детей. Как известно, уроки здесь давал сам граф, что было нонсенсом для тогдашней мировой общественности. Позже этот флигель служил домом для гостей. Чаще всего в нём останавливалась сестра Софьи Андреевны Толстой Татьяна Андреевна Кузминская со своей семьёй: фамилия этой гостьи дала название ранее безымянному флигелю.

Дом Волконского

Дом Волконского – самое старое здание в Ясной Поляне. Есть предположение, что именно здесь проживал «главный архитектор» усадьбы, дед Л. Н. Толстого – Н. С. Волконский. Во времена самого писателя в Доме Волконского жила прислуга, располагались прачечная и «чёрная кухня». В восточном крыле дочь Толстого Татьяна организовала свою художественную мастерскую.

Сегодня Дом Волконского – это административное здание – резиденция директора музея-усадьбы Ясная Поляна, праправнука знаменитого писателя, В. И. Толстого.

Другие архитектурные достопримечательности Ясной Поляны

В усадьбе Л. Н. Толстого до сих пор функционируют некоторые хозяйственные постройки: конюшня и каретный сарай, инвентарный сарай, житня и рига, теплица. Теплица, кстати, создавалась также при Н. С. Волконском, и в девичестве работать в ней очень любила мать Л. Н. Толстого.

Разумеется, в Ясной Поляне много старинных сооружений, утративших своё основное назначение сегодня и превратившихся просто в музейные экспонаты. Сюда относятся кучерская, кузня и плотницкая, купальня на Среднем пруду, баня, беседка-вышка, садовый домик, в котором одна из дочерей Л. Н. Толстого лечила крестьян.

Особый интерес для туристов представляют берёзовый мостик, находящийся справа от прешпекта, в овраге, и любимая скамейка писателя в «Ёлочках». На мосту фотографируются новобрачные, на скамейке могут посидеть и поразмышлять, как Лев Николаевич в своё время, все желающие.

Природная композиция Ясной Поляны

Поместье Толстого до сих пор радует глаз своими живописными парками, ухоженными садами и чистыми лесами. Оказавшись в Ясной Поляне, Вы сможете погрузиться в атмосферу русской дворянской усадьбы XIX века.

Вам не хватит дня, чтобы обойти все лесные угодья поместья, но прогулка по любому из них доставит Вам истинное удовольствие. Если Вас привлекают старые посадки XVII века, отправляйтесь в парк «Клины», если любите тишину и уединение, пробирайтесь в «Ёлочки» к скамейке Льва Николаевича или в «Чепыж» любоваться на 300-летние необхватные дубы. Если же вы чуждаетесь дремучих лесов и предпочитаете отдых под солнцем, гуляйте на Косой поляне или доберитесь до реки Воронки, протекающей прямо по территории усадьбы.

Старый Заказ – зона тишины

Нет смысла описывать многочисленные сады и пруды Ясной Поляны, лучше их один раз увидеть своими глазами. Однако один усадебный лес всё же требует отдельного внимания. Это лес Старый Заказ, в котором Лев Толстой любил играть в детстве со своими братьями. Старший брат Николай придумал тогда историю о зелёной палочке, которая будто бы была зарыта на берегу оврага в Старом Заказе. Дети свято верили, что, если эта самая палочка отыщется, в мире не будет больше бед, и долгое время пытались её найти. Незадолго до смерти философски настроенный Л. Н. Толстой вспомнил притчу любимого брата о зелёной палочке, приносящей всемирное счастье. Писателю тогда было очень плохо: его отлучили от церкви за теорию земного происхождения Иисуса, жена, на которой висели все усадебные и издательские дела, не разделяла аскетических взглядов супруга, дети также не могли последовать примеру отца. Тогда Толстой, задыхающийся в родимом доме, в любящей дворянской семье, надевает крестьянские лапти и бежит прочь из Ясной Поляны, чтобы умереть в пути.

Накануне смерти писателя часто посещали тяжёлые мысли. Анафема также долго не давала ему покоя: он страдал от того, что никогда не будет погребён на православном кладбище рядом с родными. Но вскоре Лев Николаевич нашёл утешение в своих собственных размышлениях: он понял, что человек – это душа, и неважно, где после смерти она сбросит своё бренное тело. Толстой завещал: «Чтобы никаких обрядов не производили при закопании в землю моего тела; деревянный гроб, и кто захочет, свезёт или снесёт в лес Старый Заказ, напротив оврага, на место зелёной палочки». Последняя воля Л. Н. Толстого была в точности исполнена в ноябре 1910 года.