Духовное обнищание доктора Старцева в рассказе А. П

Сейчас - больше чем когда-либо - мы обладаем большими домами, но разрушенными семьями, имеем высокие доходы, но низкий моральный уровень, защищенные права, но пониженное уважение друг к другу. Мы преуспели в зарабатывании себе на жизнь, но часто терпим поражение в строительстве этой жизни. Мы радуемся своему процветанию, но томимся от отсутствия цели. Мы заботимся о своей свободе - и в то же время страстно желаем установить контакт с другими людьми. В наш век достатка мы испытываем духовный голод.
Психолог Дэвид Майерс.

Для удовлетворения высших потребностей человеку, чтобы отличаться от животных, в первую очередь необходимо удовлетворить физиологические потребности: пища, питье, жилье, тепло и другие первостепенные органические потребности (пирамида Маслоу). Как говорится - на голодный желудок плохо думается.

Но наша жизнь показывает, что в обществе потребления человек все больше и больше нуждается не только в товарах и услугах, но и в предметах роскоши. Тут сразу возникает вопрос: где грань и мера - и насколько является это ценностью?

Нужны ли товары детского макияжа, детские конкурсы красоты или SPA-процедуры для собак, няни для собак при офисах, массаж для менеджеров без отрыва от работы? Почему в так называемых распродажах (или, как их еще называют - «черные пятницы») в погоне за вещами обычные люди, теряя человеческий облик, проявляют агрессию по отношению к другим людям? С появлением огромного количества товаров и услуг производителям становится все труднее продать товар, донести до потребителя, чем его изготовить.

Некоторые ученые обо всем этом говорят как о болезни – так называемый «синдром потребляйства». Это когда «потребление превращается в патологию, поскольку его значение все возрастает и возрастает прямо пропорционально нашему уменьшающемуся чувству удовлетворения», - говорит Г. Дэли.

Для удовлетворения всех этих потребностей, которые уже сложно назвать органическими, потребитель тратит все больше и больше рабочего времени. Свое свободное от работы время он посвящает приобретению, потреблению и обслуживанию товаров. Обремененный вещизмом, он ищет ложное успокоение в эгоистическом гедонизме – все это практически не оставляет возможности для удовлетворения высших потребностей.

Следствие первое - переедание

Такого рода образ жизни порождает много проблем, связанных со здоровьем. У многих людей проблемы с избыточным весом, а некоторые страдают от ожирения. В США у более половины граждан лишний вес. «В странах Европейского региона ВОЗ от избыточной массы тела страдают 30–80% взрослых и до одной трети детей»,- сообщает ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения). В глобальном масштабе, по данным этой же организации, на 2005 г. «более одного миллиарда людей в мире страдают избыточным весом и ожирением. Если ничего не предпринять, то к 2015 году это число возрастет до полутора миллиардов».

Некоторые виды индустрии развлечений вызывают интерес к пагубным, ненужным потребностям. Если уровень потребления алкоголя в последнее время в развитых странах держится на одном уровне, то борьба с курением приводит к увеличению потребления наркотиков.

Чревоугодие, пристрастие к пагубным привычкам вызывают физически болезни, а погоня за деньгами (или, если выражаться библейским языком, - сребролюбие) для постоянно возрастающих аппетитов, которые не всегда удовлетворяются, способствует нервозности и депрессивным состояниям.

«В наше время уровень депрессии в Соединенных Штатах в десять раз превышает тот, который существовал до 1945 года»,- пишут Джон де Грааф, Дэвид Ванн, Томас Х. Нэйлор. А согласно данным, опубликованным Еврокомиссией в «Зеленой книге» (Gruenbuch), 30% граждан Евросоюза страдают расстройством психики.

Хронические неинфекционные заболевания, к примеру, в Европейском регионе ВОЗ, как сообщает доктор Мартин Морено, составляют более 85% от общего бремени болезней, причины которых заложены в человеческих страстях, пороках и образе жизни (примерно та же ситуация и в других развитых и развивающихся странах).

В частности, неинфекционные болезни характеризуются такими факторами риска: высокое артериальное давление, употребление табака и наркотиков, злоупотребление алкоголем, высокий уровень холестерина, избыточная масса тела, недостаточная физическая активность и бытовая психогенная напряженность.

Стремительное развитие медицины и улучшение бытовых условий жизни уже не могут оказывать такого воздействия на общественное здоровье. Как пишут Дейвид И. Блум, Дейвид Кэннинг и Дин Т. Джеймисон, ссылаясь на данные Всемирного банка, рост продолжительности жизни в развитых странах за период 1960–1990 гг. составлял 2,3%, а за период 1990–2001 гг. прирост уже снизился до 1,8%.

Еще очень удивительный момент – это эффективность финансовых вложений, с учетом времени. «Если в начале XX века увеличение расходов на здравоохранение на 10% обусловило увеличение показателей общественного здоровья на 12%, то в дальнейшем это соотношение постоянно уменьшалось, и в 80-е годы увеличение затрат на здравоохранение на те же 10% приводило в развитых странах к улучшению общественного здоровья лишь на 1,8% », - пишут О. Щепин и Е. Тищук.

И только изменение образа жизни, от которого, как утверждают эксперты ВОЗ, улучшение здоровья зависит на 50%, не только уменьшит проблемы с финансированием здравоохранения, с которым сталкиваются все страны, но и сократит социальные издержки, связанные с преждевременным уходом на пенсию, оплатой больничного и т.д.

Расширение органических потребностей и стремительное растущее богатство без выработки новых форм общественных отношений привело к увеличению потребности в безопасности. Сейчас с полной уверенностью можно сказать: чем богаче мы становимся, тем меньше безопасности в мире.

Так, к примеру, в США, как утверждает Ф. Фукуяма, «доход на душу населения возрос с поправкой на инфляцию между 1965-м и 1995 годами с $14 792 до $25 615, в то время как расходы на личное потребление увеличились от $9257 до $17 403».

Следствие второе - преступность

Одновременно с увеличением доходов как в США, так и во всех развитых неазиатских странах начиная с 60-х годов и до 90-х годов происходил рост преступности. «Американцы могут не осознавать, что точно такой же прирост преступности приблизительно в тот же период времени имел место практически во всех других неазиатских развитых странах», - утверждает Ф. Фукуяма.

Увеличение роста преступности - это только один из аспектов несоответствия стремительно растущего богатства социальному развитию и управлению.
С такого рода несоответствием, вовлекая все большее количество стран в процесс обогащения, человечество расширило сами формы безопасности. Уже нет смысла перечислять то, что человеку угрожает, так как безопасность проникает практически во все области жизни.

Из-за несоответствия стремительно растущего богатства социальному развитию и при отсутствии выработки новых норм, регулирующих общественные отношения, мы столкнулись с «огромными разрывами» между бедными и богатыми слоями населения, между бедными и богатыми странами, а также с огромными различиями в мировоззрении - все это порождает проблемы, связанные с безопасностью.

После теракта, совершенного Брейвиком, ни одна страна мира, какой бы высокий уровень материального благосостояния у нее ни был, не может сказать, что проблема там, далеко, а у нас все спокойно. И все это перевооружение (как пишет А. Арнольдов, если перевести все ядерное оружие в мире на обычную взрывчатку, то на каждого человека выйдет примерно четыре тонны обычной взрывчатки) не только не вселяет чувство безопасности, но и тормозит экономическое развитие.

В данное время безопасность - это не проблема силовых структур. Единственная угроза безопасности человека установлена только в нем самом. Стремление к «обладанию», а не к «бытию», по мнению Э. Фромма, лишает человека свободного и безопасного мира.

Следствие третье - безбрачие

Упадок различного рода отношений, и в частности семейных, резкое увеличение разводов практически во всех постиндустриальных обществах в период с 1960 по 1990 г. во многом связаны с нынешним экономическим положением. Так, ссылаясь на данные Всемирной организации ценностей, Р. Инглхарт и К. Вельцель пишут, что «с 1960 по 1990 год показатель количества разводов резко вырос почти во всех постиндустриальных обществах, кроме Ирландии, где разводы оставались под запретом до 1995 года».

При переходе экономики индустриальной эры к экономике информационной эры для увеличивающейся потребности в обогащении рынку труда требовалась большая вовлеченность женщин. «Увеличение числа разводов в развитых странах, по мнению Беккера, вызвано прежде всего возросшей активностью женщин на рынке труда, что резко понизило для них издержки, связанные с жизнью вне брака или с попытками повторного создания семьи», - пишет Р. Капелюшников.

«Заключение брака интерпретируется Беккером по аналогии с созданием партнерской фирмы: люди вступают в брак, если ожидаемый объем выпуска совместно производимых ими потребительских благ превосходит арифметическую сумму выпусков, которые они могут производить порознь...» - сообщает Р. Капелюшников.

Если развить интерпретацию Г. Беккера, то брак определяется как некая сделка, основанная на внешних факторах: красоты и денег, положения и молодости, прибавления одного состояния к другому. Таким образом все больше искажается потребность в любви через оценочную сторону о человеке, воспринимаемую не какой он по сути, а что он имеет.

Можно сказать, что человек стремится к некоему «обладанию», а не к «любви». Разумеется, у категории «обладателей» на первых порах присутствуют какие-то чувства, точнее это можно назвать страстью, но вот когда страсть охладевает, один из участников сделки находит новую, более выгодную партию - для того чтобы заключить более выгодную сделку.

Следует сказать, что существует категория людей, которые хотят любить, но из-за сформировавшегося образа жизни просто не знают как. В данном случае этой категории людей не остается времени на духовное развитие, позволяющее не только найти совместимого для себя партнера, но и выстроить эти отношения.

В большинстве своем устранены все препятствия для того, чтобы «обладать» в отношениях. Мешающие люди преклонного возраста, которые все больше свою старость проводят в пансионатах, уже становятся нормой. А падающая рождаемость наводит на мысль, что уже не человек стал мерой всех вещей, а вещь стала мерой для человека.

Следствие четвертое - бездетность

Начиная с 60-х годов практически во всех развитых странах начала падать рождаемость. «Многие страны, такие как Франция и Япония, столкнулись с падением рождаемости еще до 60-х годов», - пишет Ф. Фукуяма. К рубежу 2000 года на Земле впервые за всю историю человечества замедлился прирост населения. Такого рода явление называют демографическим переходом, - который, как доказал С. Капица, связан не с недостатком природных ресурсов, а имеет исключительно внутренние причины.

Доминирование внешних факторов в личных отношениях не только искажает саму потребность любви и лишает человека полноценного ощущения жизни, но и отражается на экономическом состоянии общества.

Испытывающие эмоциональные потрясения от разлуки люди страдают депрессией, подвержены психическим заболеваниям, а одной из главных причин суицида является личное расставание. Люди, которые разведены или одиноки, чаще болеют и более склонны к хроническим заболеваниям, нежели люди, которые живут счастливой семейной жизнью. Помимо этого разведенные люди теряют работоспособность, не так собраны и мобильны, как люди, состоящие в браке. Воспитанный одним из родителей ребенок не только многого не дополучает, но и становится тяжелым бременем как для родителя, так и для государства.

Упадок семейных ценностей привел к снижению рождаемости, что вызвало стремительное старение населения. Данное обстоятельство, безусловно, отражается на экономике, в частности - на обеспечении пенсионной системы. Более позднее возникновение серьезных семейных отношений в развитых странах, как и снижение материнского инстинкта, объясняется тем, что у людей сместились приоритеты в пользу признания карьерного роста.

Относительно потребности в признании Ф. Фукуяма пишет: «Насущность и фундаментальность этой потребности делают ее, по сути дела, одним из главных двигателей всего исторического процесса».

Далее автор продолжает: «На ранних стадиях истории она реализовывалась на полях сражений, где короли и принцы вели свою битву за первенство, не щадя ни своей, ни чужой жизни. В современную эпоху борьба за признание переместилась в экономическую сферу, отчего общество в целом только выиграло: теперь эта борьба способствует уже не уничтожению, а созиданию материальных благ».

Нет сомнений, лучше доказывать свою состоятельность не на полях сражений, как это делали в Средневековье, а в экономической сфере, повышая уровень материального благосостояния. Но если заглянуть глубже и разобраться в мотивах человеческой деятельности, то спустя века они мало в чем претерпели изменения, а возможно, за последние десятилетия стали менее человечными.

Согласно одному из исследований, «в 1967 году две трети студентов американских колледжей сказали, что «формирование ясной жизненной философии» является «очень важным» для них, тогда как меньше одной трети заявили то же самое о «зарабатывании большого количества денег». В 1997 году эти цифры поменялись местами», - пишут Джон де Грааф, Дэвид Ванн, Томас Х. Нэйлор.

Мотив практически любой трудовой деятельности сводится к обладанию материальными благами или к удовлетворению гордости и тщеславия. Популярность и материальное благосостояние стали настолько важными, что от них зависит способность человека сохранить самоуважение. Такие веяния лишили и женщину творческой самореализации в воспитании детей.

«Молодые люди, которые толпами идут в школы права и бизнеса, трудолюбиво заполняют свои резюме в надежде поддержать стиль жизни, который, как они считают, им положен, - мне кажется, что им куда больше грозит опасность стать последними людьми, чем оживить страсти первого человека. Для них либеральная идея наполнить жизнь материальными приобретениями и безопасным, разрешенным честолюбием слишком хорошо подходит», - говорит Ф. Фукуяма.

Безумная страсть к результату, которая оценивает общество, лишает человека радости самого творческого процесса - роста его скрытых способностей, возникновению новых идей. Престиж некоторого ряда профессий заставляет многих людей заниматься чуждым для них делом, тем самым ограничивая свой человеческий и творческий капитал.

Следствие пятое - бескультурность

Повальная увлеченность людей экономической деятельностью привела к тому, что экономическое могущество просто стало не соответствовать социальному развитию и социальному управлению. Это несоответствие исходит прежде всего от современной системы образования.

Современное образование утилитарно по своей сути, оно не заостряет внимание на самопознании, оно делает из человека специалиста - винтик системы, которым очень легко управлять. «Специалист служит нам как яркий, конкретный пример «нового человека» и позволяет нам разглядеть весь радикализм его новизны... Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все-таки «человек науки» и знает в совершенстве свой крохотный уголок вселенной», - пишет Оpтега-и-Гассет

Отделив духовность от науки, а интеллект от творчества в познавательных потребностях, человека лишили цельного, свободного восприятия мира и ограничили проявление его человеческой сущности, его возможностей в любых видах деятельности. Как справедливо написал Э. Фромм, «человеческий мозг живет в двадцатом веке; сердце большинства людей - все еще в каменном».

Утилитарная система не только не вызывает стремления к самообразованию, но и из-за ограниченного кругозора человек становится беспомощен в хитросплетениях информационного и культурного хаоса. Это время многие ученые называют эпохой избыточной информационной нагрузки. Человек буквально завален ненужной информацией, пропагандой, псевдокультурой, где ему очень трудно разобраться.

Превратив культуру, эстетические потребности в инструмент материального благосостояния, мы перестали заниматься своим внутренним миром. Нас перестали интересовать, выражаясь словами Достоевского, «новые сведения о природе человека». Слоганы нам заменяют поэзию, а весь этот гламур, который считается чуть ни эталоном красоты, думаю, вряд ли сможет спасти мир.

Мир уже некому встряхнуть личностями масштаба Л. Толстого, А. Чехова, Б. Шоу, И. Бунина, М. Булгакова, Э. Хемингуэя, Ремарка! Ныне здравствующий Р. Щедрин является одним из последних великих композиторов. Классическая музыка уже практически не создается, а только исполняется.

Так называемые «художники» стараются показать себя, не важно каким образом, но главное - самовыразиться. Нарисованные Дюшаном усы на картине Моны Лизы Леонардо да Винчи или выставка Д. Белдассари, на которой экспонировался пепел сожженных полотен, - все это проявление вредоносного псевдоискусства.

Вредоносным является и большая часть кинопродукции. Через прямое воздействие на подсознание фильмы ужасов, катастроф создают напряжение и внушают страх, а так называемый «герой нашего времени» в кинематографе борется со злом исключительно тем же методом - насилием. Это полностью противоречит христианскому закону - не отвечать насилию насилием. У нас вообще появилось много новых религий, в которых мало веры в бога, а одни лишь сплошные обещания счастья и успеха.

Интересную историю мне рассказали об одном «культурном мероприятии». Однажды задумавшись в общественном транспорте, человек, рассказавший мне эту историю, вдруг увидел людей в масках. Первое, что ему пришло в голову – ограбление. Естественно, впечатления от такого не пожелаешь никому. Через некоторое время удалось выяснить, что это подростки так по-новому «прикалываются» в «культурном мероприятии» - Хэллоуин.

А все эти телешоу на выживание заставляют нас воспринимать друг друга не партнерами или коллегами, а конкурентами по зарплате, на карьерной лестнице и т. д. Такого рода шоу, на мой взгляд, подталкивают людей к проявлению «звериной конкуренции».

Так, владельцы некоторых американских автомастерских нанимали хулиганов, чтобы те разбивали лобовые стекла, отвинчивали колеса, вырывали музыкальные системы. В итоге расстроенные владельцы автомобилей обращались в ближайшую мастерскую. И подобного рода случаев - масса.

Предназначение культуры - искать устраивающие всех новые формы взаимодействия, которые скрыты только в самом человеке. Повышение уровня материального благосостояния посредством культуры - ее коммерциализация - как ничто способствовало кризисной ситуации.

Уже в «Слове о законе и благодати» Иллариона и «Поучении» Владимира Мономаха звучат мысли о том, что материальное богатство не может быть оценено в отрыве от духовных начал. И только культура, направленная на самопознание, самоактуализацию человека, способна сократить многие экономические издержки и дать толчок экономическому развитию.

Что такое самоактуализация

Конечно, в рамках статьи невозможно полностью дать полное определение потребности в самоактуализиции, но привести некоторые характеристики в контексте данной темы представляется возможным.

Исследуя самоактуализирующихся людей, А. Маслоу отмечает, что, будучи успешными и востребованными в профессиональном плане, эти люди в меньшей степени обеспокоены проблемами выживания – они просто живут и развиваются. Органические потребности требуют удовлетворения для того, чтобы двигаться дальше - это первичное, своего рода некий «фундамент, на котором будет воздвигнут храм», - пишет А. Маслоу.

Но если им не удается самореализоваться в профессиональном плане, они, в отличие от обычного человека, не будут испытывать дискомфорт и поддаваться самобичеванию, потому что благодаря духовности чувство долга вызывает у них удовольствие и радость. Этим людям не свойственно какое-либо состояние фрустрации, которое является источником депрессий и психических заболеваний.

В любви они не ставят никаких целей и намерений; для них любовь – это некое состояние ради самого состояния. Взаимная совместимость является практически нормой, так как чувства дружат с их разумом. Они обладают удивительными качествами - умением распознавать ложь и способностью к максимальной концентрации.

«Самоактуализированный человек строит свою жизнь не по законам общества, не по законам культуры, а скорее по общечеловеческим законам и законам его собственной человеческой природы», - пишет А. Маслоу.

Доктор Дэйвид Леви как-то сказал, что в средние века таких людей называли божьими или святыми людьми. А по результатам исследований, проведенных Ашем и Макклелландом, в США от пяти до тридцати процентов можно отнести к самоактуализирующимся личностям.

Безусловно, такое небольшое количество самоактуализирующихся людей недостаточно для каких-либо кардинальных изменений, но уже сам факт их существования вселяет в нас надежду на лучшее, позволяет с оптимизмом смотреть в будущее. И как знать, может, уже в недалеком будущем самоактуализирующийся человек будет среднестатистическим человеком.

В качестве заключения

При всем том, что мы сейчас переживаем глубочайший кризис, можно с полной уверенностью сказать, что условия жизни в развитых и развивающихся странах за последние двести лет стремительно выросли. Увеличилась продолжительность жизни — примерно в два раза, уменьшилась детская смертность, уменьшились эпидемии, увеличилась доступность образования. Многие имеют достойное жилье.

Но здесь есть очень важный момент. Благодаря научно-техническому прогрессу стремительное увеличение материального благосостояния не сопровождалось соответствующим духовным развитием, то есть образовался «огромный разрыв». «В Западной Европе доход на душу населения вырос к настоящему времени более чем в десять раз по сравнению с серединой восемнадцатого века», - пишет Ф. Фукуяма. А вот насколько «выросли» нравы? Думаю, ответ понятен для всех!

Все высшие потребности работали на органические потребности и их расширение, то есть это уже можно назвать не природными потребностями, а фиктивными. Высшие потребности были или искажены, неправильно истолкованы, или вообще не востребованы. Такого рода подход образовал дисгармонию и породил экономический кризис.

Прекращение количественного развития и переход в качественное развитие подсказывает сама история человечества. Если С. Капица обобщил положительный сценарий тем, «что если мы рассчитываем на оптимистическое будущее, нужно думать о том, чтобы все было лучше, а не больше», — то Арнольд Тойнби конкретизировал и сформулировал закон развития цивилизаций как «способность перемещать энергетические затраты из области материального в область духа, эстетики, культуры и искусства».

Это отнюдь не означает, что материальные блага куда-то исчезнут. Просто для того чтобы не потерять все блага и выстроить гармоничное развитие, новый человек не должен постоянно беспокоиться о проблемах выживания, ему также необходимо развитие новых скрытых внутренних способностей, развивать так называемый духовный капитал, который позволит не только сократить издержки, связанные с преступностью, здоровьем, коррупцией, теневой экономикой, перевооружением, но и вывести экономику на новый виток развития.

Но жить с тревогой за себя посмертного тяжело, поэтому душа начинает требовать определённости уже здесь, вести активные поиски «светлого во тьме» и наоборот: «И в поисках крыши летает душа,/То в самый низ, то в самые верха» («ХалиГалиКришна») . В таких странствиях перестаёшь понимать, гибнешь ты или спасаешься, чей голос ведёт тебя: чёрта или ангела? Во сне встречаешь Крылатого Серафима, говоришь ему:

«Летим, летим, летим,

Я знаю, есть и ждет меня

Желанный мой причал,

Даруй мне путь, скажи пароль,

Я так о нем мечтал

И слышишь в ответ от приближённого к Богу:

«Идет-грядет Последняя война,

Идет войной на тех, кто чист,

Проклятый сатана.

Летим со мной, летим со мной

С тобой мы победим.

Умрешь за Бога, наш герой,

И мы тебе вручим

Аусвайс аусвайс аусвайс на небо»

(«Аусвайс»)

В собственных сказках становится страшно. Уверенное и дерзкое «а я лечу наверх» тут же сменяется очевидным «или иду на дно». «Заберут на небо» или «отправят в ад»? Этим вопросом Глеб Самойлов пытается пробить небеса и вызвать на сакральный диалог Бога или того, «кто там вместо него», но «наш Бог ушёл в почётный отпуск/Жрецы ведут всемирный розыск» («Никто не выжил»). Небо пусто, «в небе одиноко и темно», поэтому -- «я сбрасываю пепел в это небо» («Серое небо») . Но этот жест -- более трагический, нежели кощунственный, и его без Ницше, предвестника декаданса, верно не понять. Бог умер, потому что не нашёл себе места ни в человеке, ни рядом с ним, и поэтому на небе вместо спасителя «затаился чёрный зверь/В глазах его я чувствую беду» («Чёрная луна») , небо больше не священно и способно оно теперь только на кары и месть. Выходит, человек лишён всего: неба, Бога, Любви, земли, истории -- наступила эпоха симулякров, об очевидности которой всё чаще говорят современные философы Например, Жан Бодрийяр «Прозрачность зла», статьи и монографии Александра Дугина и т.д..

Должно быть ночь,

Но не темно

Всё в этом городе кино

Сверкает купленным огнём…

(«В такси»)

Мы все попали в цирк,

И я один из вас.

(«Один из вас»)

Иного мы не заслужили: «Не вернётся чистая душа/В тело, где танцует пустота» («Споёмте о сексе») . Излюбленная тема современного французского писателя и поэта Мишеля Уэльбека: «мы пусты, небо пусто тоже» [М.У.]. Оба -- «активные пессимисты» Глеб Самойлов с присущей ему иронией называет себя «жизнерадостным пессимистом» или «оптимистом, находящимся в вечной депрессии», говорит о том, что он, вероятно, «единственный в стране декадент, который любит жизнь» - и надо сказать, что он вполне оправдывает эти слова и своим творчеством и своей жизнью., оба стоят, на наш взгляд, на границе декаданса и экзистенциализма и с этой позиции смотрят на мир, захваченный «весёлой мутью» постмодернизма. «Мир -- как дискотека», в котором ни Бога, ни любви -- а потому и жизнь обоими ставится под сомнение: нечем её оправдать, не за что её отдавать.

В небо уносятся горькие жалобы

Траурных колоколов.

Плачут монахи, рыдают монахи,

Они потеряли любовь.

Прыгают плясом, задравши рясы,

От края до края зари.

Смотрят на небо и ищут по книгам

Следы настоящей любви.

(«Вечная любовь»)

Небо молчит и не шлёт знамений, потому что мир ответил психоделическое ДА мракобесию и пустоте:

Психоделическое диско

Отдайся небу и умри.

И ждёт певица из Норильска

Кому отдаться по любви

Психоделическое диско

Ремикс из денег и любви

Поёт певица из Норильска

Что неба нет, как нет земли.

(«Психоделическое диско»)

Экзистенциальный мотив богооставленности реализуется в контекстах, удобных для падений. Эти контексты поэту диктует реальная действительность, однако ощущения безысходности и отчаяния в нём не рождает: сначала Глеб Самойлов предложит выпить бокалы крови за обаяние борьбы, а потом назовёт себя и нас королями и сообщит, что «король - король до конца, А конец - всего лишь слово,/Гильотина - начало сна Другого…» и что мы будем жить всегда извечной весной в холодном декабре, смертельно и везде («Мы будем жить всегда») . Весьма сомнительный оптимизм, скорее, горькая ирония, но, поверьте, именно таким образом он чаще всего находит себе выражение у Глеба Самойлова.

Так традиции декаданса сливаются с традициями экзистенциализма и рождают мощный и в то же время ироничный ответ постмодернизму, который следует, на наш взгляд, называть уже не «отдыхом культуры», не «прогулкой под дождём», а, скорее, настоящим «закатом» мира --- «неспокойного покойника» А. Г. Дугин - русский философ, политолог, социолог, публицист.. Пускай в небе все ходы записаны, дома все дела закончены, вся любовь проплачена, все счета закрыты, в небо все билеты проданы, но мы -- достойно встретим финал на нашем радостном шоу («Билеты проданы») .

В рассказе "Ионыч", написанном в 1898 году, А.П. Чехов обратился к теме, которую давно изучала русская литература, - духовной деградации личности. Чехову больно было видеть, как повседневная пошлость и серость калечат человеческие души, постепенно опутывая человека своими сетями, лишают его активности, целеустремленности, интереса к жизни. В своем произведении он описал падение человека, наглядно изобразив его "дорогу вниз".

Рассказ "Ионыч" - это история жизни талантливого молодого врача, приехавшего в губернский город С. работать. Всех приезжих, усматривающих в повседневной жизни и нравах этого города скуку и однообразие, старались разуверить и в качестве доказательства знакомили с семьей Туркиных, "самой образованной и талантливой" в городе.

Это семейство и в самом деле блистало "талантами". Хозяин дома, Иван Петрович Туркин, развлекал гостей, говоря "на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно вошедшем у него в привычку...". Жена его, Вера Иосифовна, читала гостям свои утомительные романы о том, "что не бывает в жизни". А дочь Туркиных, которую все ласково звали "Котик", по слухам, собиралась стать великой пианисткой и "удивляла" гостей своим умением "ударять изо всей силы" по клавишам. На фоне этого, в высшей степени "интеллигентного" и "одаренного", семейства жизнь остальных обитателей города С. протекает однотонно в безделии, праздности да пустых разговорах за игрой в вист. Однако, вглядываясь в образ жизни и внутренний мир семьи Туркиных, мы видим, какие на самом деле это мелкие, ограниченные и пошлые люди. Под их губительное влияние и попадает молодой врач Дмитрий Старцев.

В начале повествования перед нами милый молодой человек, деятельный, полный сил и энергии, увлеченный своей работой. Он прекрасно видит глупость и ограниченность местных жителей, они раздражают его "своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом", потому что сам он имеет достаточно серьезные интересы и высокие устремления, интересуется литературой, искусством (музыкой). Он искал интересного общества и потому потянулся к семье Туркиных, считая, что с ними сможет вести беседы об искусстве, свободе, о роли труда в жизни человека. Вскоре, однако, Старцев понимает, что представляют из себя Туркины, но не бежит от них, напротив, остается и вскоре становится одним из обывателей.

Первые ростки деградации проявились, как это ни странно, в любви Старцева к Котику. Он наблюдал, как Котик, играя на рояле, "упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавиши внутрь рояля". Но Старцеву было приятно "смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо". И он перестал замечать доморощенные развлечения Туркиных.

Во время любви к Котику Старцев переживает единственный для себя эмоциональный подъем: восторгается природой, любит людей, наделяет Екатерину Ивановну лучшими качествами: "она казалась ему очень умной и развитой не по летам". Он восхищен начитанностью девушки, считает ее интеллигентной, достойной уважения, но к его "нежному, радостному, мучительному чувству..." примешивается испуг. "К чему поведет этот роман?" - размышляет Старцев, получив записку от Котика; да к тому же "что скажут товарищи, когда узнают?". Собираясь сделать предложение любимой девушке, наш герой думает не столько о радостях семейной жизни, сколько о выгоде, о том, что Туркины за дочерью приданого "дадут, должно быть, немало". Полученный отказ не приводит Старцева в отчаяние, а только обижает. "Дня три" Старцев "не ел, не спал", а потом стал забывать свою любовь, лишь изредка лениво вспоминая, сколько хлопот она ему доставила: "как он бродил по кладбищу или ездил по всему городу и отыскивал фрак". Мы видим, что любовь Старцева на самом деле была неглубока, хотя только она одна и удерживала его от духовной деградации.

По мере роста материального благосостояния доктора Старцева (сначала он ходит пешком, потом у него появляется пара лошадей, а затем уже и "тройка с бубенчиками") его духовное развитие останавливается, а к моменту финальной встречи с Екатериной Ивановной он опускается окончательно. Теперь обыватели города С. уже не видят в нем чужака, их интересы становятся одинаковыми. Продолжая жаловаться на окружающую среду, Ионыч, как теперь по-родственному называют его, растерял все, чем отличался от других жителей. "Старимся, полнеем, опускаемся... жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей... Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?" - жалуется он Екатерине Ивановне, которая, повзрослев, стала более умной, более серьезной.

Показательно также отношение героя к труду. Мы слышим из его уст хорошие и правильные рассуждения "о том, что нужно трудиться, что без труда жить нельзя...". И сам Ионыч поначалу трудится каждый день. Однако его труд не одухотворен "общей идеей", цель труда в одном - "по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой", и периодически отвозить их в банк.

Чехов дает понять, что духовное развитие героя не просто остановилось, оно пошло в обратном направлении. У Ионыча есть прошлое, настоящее, но нет будущего. Он много ездит, но по одному и тому же маршруту, постепенно возвращающему его к той же самой исходной точке. Все его существование теперь определяется лишь жаждой обогащения и накопительства. Он отгораживается и от пространства и от людей. И это ведет его к нравственной гибели. По сути, Старцев даже не сопротивляется этим губительным обстоятельствам. Он не борется, не мучается, не переживает, а просто с легкостью уступает. Теряя при этом свой человеческий облик, душу, Ионыч перестает быть и хорошим специалистом.

Как видим, деятельность, лишенная высокой цели, очень быстро оказала на Старцева свое пагубное воздействие. Прошло всего четыре года, а он уже не жалеет молодости, любви, несбывшихся надежд, его не смущает больше пошлость и бессмысленность окружающей жизни. "Мещанское болото" окончательно засосало его. Для него умерло все, умерло даже его единственное поэтическое воспоминание. Зато обратно пропорционально этим человеческим утратам возрастает степень богатства, интерес к деньгам и недвижимости становится основным содержанием жизни. Обрадовать Ионыча могут теперь только деньги, полученные от пациентов. И работать он продолжает только ради "бумажек". Остальное время он играет в карты и ведет "светские" беседы с другими обывателями. В Старцеве не осталось ровным счетом ничего положительного. Деформируется и его внешний облик: Ионыч "еще больше пополнел, ожирел", обрел внешнее безобразие, и когда он, "пухлый, красный", проезжает на своей тройке с бубенчиками, "кажется, что едет не человек, а языческий бог".

В рассказе "Ионыч" А.П. Чехов, с присущим ему мастерством, показал, как губительно сказывается на человеке серая обывательская среда, если он отказывается противостоять ей, идет на поводу общественного мнения, образа жизни, своих собственных слабостей и не стремится к духовному росту. Если задатки, высокие стремления не реализованы, значит, червоточина есть и в самом человеке, значит, у такого человека не было внутренней прочности и твердых убеждений, значит, он изначально был готов смириться с окружающим миром и слиться с ним.

Мне кажется, проблемы, которые затрагивает Чехов в этом рассказе, всегда останутся актуальными. Писатель предупреждает об опасности обывательщины и житейской пошлости. Ведь незаметно для себя каждый из нас может попасть в "футляр" собственных предрассудков, перестав думать и трудиться, любить и мечтать, искать и сомневаться. И это действительно страшно, так как ведет к духовному опустошению и деградации.

(22 голоса : 4.82 из 5 )

иеромонах Нектарий (Морозов)

Предисловие

Проблема духовного становления христианина в современном мире стоит очень остро. Большинство людей не «рождается» в Церкви, а приходит в нее уже в сознательном возрасте. Человек входит в новую, совершенно незнакомую для него еще церковную жизнь, жизнь чужую , которая, однако, обязательно должна стать своей . Этот процесс получил в сегодняшней практике наименование «воцерковления», то есть постепенного превращения христианина номинального в христианина реального . Проходить воцерковление может иногда быстро, иногда медленно, иногда легко, иногда с большими затруднениями. К сожалению, неминуемы на его пути и ошибки, и разочарования, и скорби. Избежать всего этого вполне нельзя. Но помочь человеку, пришедшему в , предложить ему ряд советов, совсем не лишних для него, прежде чем он твердо станет на ноги,– можно. В этом – цель настоящего издания, а также ряда других, планируемых к выпуску в ближайшем будущем.

Время духовного оскудения

Когда мы говорим о цели христианской жизни, то ответ на вопрос о том, в чем она заключается, подразумевается сам собой. Он дан однажды и на все времена Самим Спасителем в Его Божественном Евангелии. Эта цель – стяжание Царствия Небесного, то есть бытия и теснейшего единения с Богом как здесь, на земле, так и в блаженной вечности. Но каково конкретное наполнение этих очень простых и кратких слов, каковы пути к достижению Небесного Царствия, как может узнать для себя христианин, насколько далек или близок от этого Царствия лично он – вот, что обязательно нужно уяснить для себя каждому из нас.

Жизнь человеческой души в ее отношении к Богу, тот внутренний путь, который проходит человек от незнания своего Творца до ощутимого единения с Ним, всегда относится к области сокровенного, скрытого от взора внешнего наблюдателя. Но подлинная сущность жизни христианской носит характер именно внутренний, это жизнь сердца, той таинственной обители, которую избирает Своим храмом и в которой вселяется невместимый всей вселенной Господь.

Можно достаточно легко понять, усвоить правила внешнего характера, усмотреть в них известные закономерности. Но научиться тому внутреннему деланию, без которого духовный рост и преуспеяние христианина невозможны, гораздо сложнее. Священное Писание говорит о том, что Господь вчера и сегодня и во веки Тот же , то есть неизменен. И это не подлежит сомнению. Следовательно, неизменным должно оставаться в существе своем и то внутреннее делание, тот путь человеческой души к Богу, о которых мы говорим. Однако есть, немного перефразируя известные слова о монашестве , обстоятельства, свойственные нашему, вполне конкретному времени, которые, не изменяя сущности, оказывают на нее, тем не менее, «существенное влияние» . Нашу эпоху, как бы различно мы ни характеризовали ее, в любом случае нельзя назвать простой. Она действительно сложна во многих отношениях. И, прежде всего, в отношении духовном.

Говоря так, мы имеем в виду не только умножение соблазнов или жестокость и холодность окружающего мира. Учение о спасении – учение не книжное, сухое, а живое, предполагающее непосредственное восприятие опыта, его передачу от наставника к наставляемому, от учителя к ученику. Живой опыт христианского подвижничества – как раз то, чего сегодня очень остро недостает. Нельзя, наверное, утверждать, что нет людей, достигших определенной меры преуспеяния, нет людей подвизающихся. Однако в то же время факт остается фактом: весьма часто вопрос о пути спасения, заданный пришедшим в человеком, остается без ответа или же ответ дается, но формальный, не подтвержденный личным опытом отвечающего. И самое главное – люди находят вокруг себя слишком мало примеров для подражания, для научения. А дела назидают гораздо больше слов, назидают даже без каких бы то ни было слов. В то время как слова, делами не подтвержденные, неминуемо приводят к оскудению веры в тех, кто их слышит, видя при том, насколько они зачастую расходятся с делами.

И можно, полагаем, сказать даже больше того. Вопросы о духовной жизни, о внутренней, сокровенной жизни человеческого сердца, будучи по существу первостепенными для христианства, сегодня все больше и больше оттесняются на второй план. Мы все чаще уходим во внешние дела, пусть нужные и полезные сами по себе, но без внутреннего делания нередко обращающиеся в форму, в которой остается слишком мало необходимого содержания.

Каждый православный храм – это место особенного Божественного присутствия, место, где небо видимым образом приклоняется к земле, где мы реально встречаемся с Богом, Божией Матерью, Ангелами и святыми. Но все люди очень разные, каждый со своими личностными особенностями. Поэтому очень важно, чтобы человек выбрал для себя какой-то именно для него подходящий храм и в этот храм ходил уже постоянно. Можно заходить в разные храмы, в разных храмах молиться, особенно, когда это обусловлено обстоятельствами. Но один храм должен стать для верующего в полном смысле этого слова его домом, с ним он должен сродниться, внутренне прирасти к нему; это очень серьезный момент.

Не менее, а скорее всего, даже более необходимо для христианина найти священника, у которого бы он постоянно исповедовался, к которому обращался бы за разъяснением неясного, за ответами на возникающие у него вопросы.

Можно сказать, что сегодня это удается далеко не всегда. Практика показывает, что именно в этом отношении у людей нередко возникают серьезные затруднения. И на самом деле: кому-то духовник дается сразу, для кого-то его поиск становится делом не одного месяца, а порой и года. Но зачастую причина этого опять-таки не в храме, не в священнике, а в самом человеке. Если он требует от священника духовного совершенства, святости, требует ничем еще не заслуженной любви к себе, то он может долго искать и не находить наставника, который бы этим требованиям полностью соответствовал. Если же запросы его гораздо скромнее, если он ищет всего лишь ответа на возникающие у него вопросы о духовной и о церковной жизни, ищет помощи на пути своего духовного становления, то найти священника, у которого бы он мог исповедоваться и руководством которого пользовался, ему будет гораздо проще.

Очень важным моментом в воцерковлении является постоянство, или, что то же, систематичность. Начинать нужно с малого: с того, чтобы бывать в храме не только тогда, когда появляется такое желание, но регулярно, каждую субботу и воскресенье, каждый большой праздник. Молиться, опять-таки, не только когда возникает внутренняя тяга к молитве, но и каждое утро и каждый вечер. Пусть это будет еще достаточно короткое молитвенное правило, главное, чтобы оно исполнялось неизменно. То же с исповедью и причащением: приступать к этим Таинствам надобно не однажды в год, или когда на душе наболело либо беда случилась, а с определенной частотой, в зависимости от того, как благословляет священник, у которого христианин духовно окормляется.

И все это не есть какие-то «формальные», «законнические» предписания. Нет, это единственно возможные (особенно на первых порах) меры пробуждения в нас глубоко спящего духа, меры его укрепления.

Закономерности духовного развития

Часто люди, причем не только недавно воцерковившиеся, но и давно уже живущие церковной жизнью, жалуются на то, что они не видят в себе никакого духовного преуспеяния. Более того: отмечают, что в первые дни, недели, месяцы после своего прихода в Церковь они ощущали необыкновенную радость, духовный подъем, все им давалось легко. Потом же, напротив, все как будто начинает идти на спад, каждый шаг дается с трудом, церковная жизнь становится чем-то, если можно так выразиться, привычным, не приносит душе такой радости, наоборот, в ней начинают все больше и больше видеться недостатки. Приходит уныние, приводящее зачастую к своего рода духовному параличу, когда человек уже не живет, а едва лишь прозябает: кажется, что делать что-либо нет никакого смысла, «все равно результата не будет». И поскольку нет труда, то не наступает и благая перемена в состоянии, человек словно предоставляет Богу возможность исключительно «Самому» спасать его – посредством ниспосылаемых испытаний и скорбей. Притом такое положение – положение не одного или нескольких христиан, а явление, можно сказать, общецерковного масштаба.

В чем же причина этой, одной из серьезнейших, проблем сегодняшнего дня? Христиане на самом деле жалуются на упадок своей духовной жизни, на то, что поначалу они имели гораздо больше, нежели осталось у них впоследствии. Они искренне недоумевают: отчего так происходит? Однако недоумение здесь рождается лишь от незнания самого хода духовной жизни, ее закономерностей.

Духовная жизнь – это, по сути своей, взаимоотношения между человеком и Божественной благодатью. Вначале благодать призывает человека, прикасается к его сердцу, и он откликается на ее зов, приходит в храм, обращается к Богу. И это – словно заново переживаемое детство. В это время благодать сама все совершает за новообращенного, носит его на руках, как мать младенца. Господь дает ему вкусить радости бытия, общения с Ним, наглядно показывает, что такое жизнь в Церкви, жизнь в Боге. Он в это время умаляет страсти человека, сподобляет его различных духовных утешений, чтобы дать возможность хотя ненадолго отвлечься, оторваться от плотской, земной жизни, вкусить жизни небесной.

А затем наступает другой период. Благодать как бы отступает, скрывается от христианина. Она соприсутствует ему, хранит его, но уже не трудится вместо него. В это время Господь ждет трудов от самого человека, у которого уже есть опыт: вот – земное, и вот – небесное; теперь он должен делать свой выбор. Если желает небесного, хочет быть с Богом, то он должен это доказать.

Бог может давать нам благодать, но пока мы не потрудимся сами, эта благодать будет оставаться чем-то внешним, чуждым нам, и она не сможет нас спасти без нашего собственного участия. А когда мы терпим брань от своих страстей, боремся с ними, то благодать, невидимо помогающая нам, усваивается нашей душе, нашему сердцу.

Между человеком и Богом невозможны «юридические» отношения: Бог любит человека и от него ожидает любви. Можно даже сказать так: нас спасает не только любовь Божия к нам, но и наша любовь к Богу. Но любовь – это не то, что доказывается словами. Здесь нужны дела, которые свидетельствовали бы о том, кому или чему отдаем мы в действительности свое сердце. Мы любим мир, любим свои страсти, любим, как это ни страшно, грех. Это противоестественная любовь, и она, конечно, несовместима с любовью к Богу.

И потому нам постоянно дается возможность выбора между Богом и тем, что Богу противно. И в зависимости от того, что мы выбираем, определяется наш путь. Выбираем верность Богу и утверждаемся в любви к Нему. Выбираем мир, собственные страсти, грех и утверждаемся во зле.

Человек очень испорчен. Это и прародительский грех, и греховные навыки, в которых он утвердился в жизни до обращения к Богу. Поэтому необходима постоянная борьба, постоянный труд самоисправления. И благодать участвует в этом труде, в этой борьбе, незримо помогая христианину и укрепляя его.

Иногда рождается вопрос: но почему же все-таки нам бывает так трудно и почему мы так мало преуспеваем в духовной жизни?

Но ответ очевиден. Трудно бывает потому, что благодать воспитывает, упражняет нас, заставляет работать на пределе наших собственных возможностей. Можно привести такое сравнение из мира живой природы. Когда маленького тюленя его мама учит плавать, то она лишь легонько поддерживает его снизу и когда видит, что он может плыть сам, то перестает ему помогать, хотя и наблюдает за ним, готовая в любой момент прийти на помощь.

Так же действует с нами и Господь. Каждое мгновение Он поддерживает, подкрепляет нас, но чаще всего таким образом, что мы этого не замечаем. Господь дает нам потрудиться самим, чему-то научиться, что-то пережить и через все это приблизиться к Нему.

Духовная жизнь характерна переменами, неизменности в ней нет. Заступления благодати, благодатные утешения обязательно чередуются с периодами, когда человек чувствует себя оставленным, беспомощным. Утешения укрепляют немощь человека, делают сильней, учат надеяться на Бога, рождают чувство благодарности Ему. А ощущение оставленности, сознание собственной беспомощности, напротив, смиряют человеческую гордыню, дают нам наилучшую возможность понять, что без Бога мы ничто. Чувствуя свою беспомощность, мы начинаем по-настоящему искать помощи Божией, только здесь мы чаще всего и узнаем впервые, что такое настоящая молитва.

Иногда человек переживает очень длительный период этой «оставленности», когда небо как бы закрывается для него и душа становится совершенно невосприимчивой для каких бы то ни было духовных ощущений. Подобное состояние хорошо известно не только немощным, грешным людям, подобным нам, но и подлинным подвижникам, угодникам Божиим. Здесь требуются терпение и вера, надежда на Бога, доверие Богу. Не получая никакого духовного подкрепления и воздаяния, человек все равно должен трудиться и верить, что Господь видит его скорбь, его труд, но по какой-то причине считает подобное испытание для него полезным.

В это время враг обычно смущает христианина помыслами печали и отчаяния, заставляет думать, что те отрадные чувства и переживания, которые имели место прежде, уже никогда не вернутся, что, напротив, ему будет становиться все хуже и хуже. Но это ложь. На самом деле если человек выдержит испытание охлаждением мужественно, не переставая бороться и трудиться над собой, то он снова ощутит действие и утешение благодати, причем уже в гораздо большей, еще неизвестной ему мере.

А потом снова будет время кажущегося оставления, снова борьба и снова утешение. И так – на протяжение всей жизни.

Какой труд и какая борьба необходимы со стороны человека? В значительной мере речь идет о вещах простых и вполне доступных: невзирая на ощущение внутренней опустошенности, на помыслы о «бессмысленности делания», не оставлять установленного молитвенного правила, чтения духовных книг и их вдумчивого осмысления, храмового богослужения, участия в церковных таинствах. Но очень важно вместе с тем стараться возбудить угасающую или даже угасшую уже ревность. Для этого полезно размышление о тех предметах, которые обусловили первоначально наше обращение к Богу, о том, что привело нас к покаянию. Чаще нужно вспоминать в этом состоянии неизбежную смерть и столь же неизбежный суд, необходимость готовиться к нему еще в этой земной жизни. Но наряду с этим, чтобы не быть подавленным страхом и еще большим унынием, потребно воспоминание и о той любви Божией к нам, свидетельствами которой изобилует жизнь каждого из нас.

В подобном испытании человек острее, чем когда бы то ни было еще, чувствует, что кроме Бога, у него помощника нет. А значит и надо как можно чаще обращаться к Господу с молитвенными воззваниями (будь то слова имеющихся в молитвослове молитв, стихи псалмов, или же наши собственные обращения). Обращаться, прося, чтобы Он, всемогущий, Сам уврачевал немощь нашей души, просветил нашу тьму, дал радость и веселие, сообщающиеся человеческому сердцу от ощущения Его Божественного присутствия, когда все в жизни человека наполняется высочайшим смыслом, той полнотой, которая не оставляет и малейшего места для «пустоты и неудовлетворенности».

Необходимые правила

Вообще же, что касается этого вопроса – о том, почему мы действительно мало преуспеваем в духовной жизни, то это, говоря откровенно, повод для очень грустных размышлений. Все дело в том, что мы по большей части, как выразился преподобный , «спя, хотим спастись .

В каждом земном занятии, в каждой профессии существуют правила, пренебрегая которыми, добиться успеха нельзя никак. И если мы рассмотрим, то обязательно увидим, что преуспевают на земле в деловом или профессиональном отношении лишь те, кто эти правила соблюдает. Ни один спортсмен не станет чемпионом, если он пропускает тренировки, нарушает режим, ест вредную пищу.

И у нас, христиан, существуют правила, без соблюдения которых преуспеть в духовной жизни невозможно. Эти правила – те аскетические принципы, советы и наставления, которые мы можем находить в книгах святых отцов и подвижников последнего времени. Мы же очень часто не только пренебрегаем ими, почитая их чем-то маловажным, необязательным, но и поступаем совершенно противно им. Уже указанное неопустительное посещение богослужения, исполнение молитвенного правила, посильное воздержание, внимание к себе, своему внутреннему миру, жизни своего сердца, бескомпромиссная борьба со страстями, понуждение себя к исполнению евангельских заповедей – без этого делания преуспеяние недостижимо.

Человек не только испорчен грехом и страстями. Он еще и очень непостоянен, изменчив. Доброе расположение в нем бывает нестойко, нуждается в постоянном возгревании, обновлении. И в этом отношении наилучшую помощь могут оказать книги: слово Божие, святоотеческие творения. Причем очень важно выбирать чтение сообразно со своим внутренним устроением, чтобы оно могло действительно послужить душе на пользу. Для нас, людей еще обуреваемых страстями, не вполне познавших себя, наряду со Священным Писанием, наиболее необходимы книги святых отцов, писавших о деятельной жизни: о страстях и их преодолении. В числе таких в первую очередь следует назвать «Душеполезные поучения» преподобного , «Лествицу» преподобного Иоанна, игумена Синайской горы, «Руководство к духовной жизни» преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка, «Невидимую брань» преподобного . Очень большую пользу могут принести творения подвижников, более близких к нам по времени. Это «Аскетические опыты» и «Письма» , «Письма» и другие книги святителя , «Моя жизнь во Христе» святого праведного .

Нельзя, наверное, не сказать здесь и о духовном наследии недавно почившего святогорского старца схимонаха Паисия (Эзнепидиса; 1924-1993). Его поучения отличает их чрезвычайная простота, доступность для восприятия современного человека и в то же время – глубина, единство по духу с наставлениями преподобных отцов древности. От прочтения его книг остается чувство, как от разговора с живым, очень неравнодушным, небезразличным к нам человеком, искренне желающим помочь в тех жизненных затруднениях, с которыми мы сталкиваемся.

Из наших, отечественных подвижников, еще не прославленных Церковью, хотелось бы упомянуть игумена ; 1894-1963), автора замечательных «Писем», вышедших под общим заглавием «Нам оставлено покаяние». Также – схиигумена ; 1873-1958), валаамского старца, окончившего свой жизненный путь в вынужденной эмиграции, на Новом Валааме в Финляндии. После него тоже остались многочисленные письма к духовным чадам, дышащие святой любовью к ним и ко всякой ищущей спасения душе. Замечательны в своем роде и наставления и письма игумении ; 1833-1905), удивительно близкие по своему характеру и содержанию к писаниям святителя Игнатия.

Хорошо было бы познакомиться с книгами таких еще здравствующих церковных писателей, как живущие и подвизающиеся в Иверской земле архимандрит и архимандрит . В них ищущий человек найдет ответы на многие свои вопросы.

И, безусловно, очень большую духовную пользу могут принести письма современного нам почитаемого в России старца – архимандрита , изданные уже в двух выпусках. Они достаточно лаконичны, но в них разбираются важнейшие стороны сегодняшней церковной жизни, те проблемы, с которыми сталкивается в наши дни обращающийся к Церкви человек.

Разумеется, упомянутыми здесь авторами и их трудами список книг, которые необходимо прочесть, отнюдь не исчерпывается. Но это – наиболее доступное и насущное, о чем хотелось бы сказать в первую очередь. При том, конечно же, хорошо руководствоваться в отношении чтения советами духовника: он лучше может видеть, что конкретно необходимо исповедующемуся у него человеку в настоящий момент.

Очень важно понять при чтении святоотеческих книг одно: читать их следует, как говорили оптинские старцы, «делами». Иными словами, нужно изучать, исследовать сказанное в этих книгах, применять к себе и стараться всеми силами исполнять на практике. Если мы будем поступать так, то вряд ли у нас останется то чувство неудовлетворенности своей духовной жизнью, которое не дает покоя теперь.

Соблазны в церковной жизни

Говоря о воцерковлении современного человека и о тех препятствиях, которые он встречает на этом пути, нельзя не сказать, что одним из таких препятствий служат те соблазны и нестроения в церковной жизни, с которыми встречаться в наши дни приходится, к сожалению, нередко.

Стоит ли говорить об этих соблазнах и нестроениях подробно? Наверное, нет: о том, каковы они могут быть, знает практически каждый. Иногда это соблазны, пороки действительные, реальные, иногда – кажущиеся, надуманные. Но в любом случае для правильного отношения к ним необходимо всегда помнить о том, что Церковь по своей природе одновременно есть нечто и небесное, и земное. Небесное в Церкви – это действующий в ней Господь, Его благодать, Его угодники и бесплотные ангельские силы. А земное – люди, такие же живые люди, как и мы с вами. И небесное с земным в Церкви лучше никогда не смешивать.

Что и говорить, бывает очень тяжело, когда человек приходит в Церковь, иногда даже решает посвятить свою жизнь служению ей, и сталкивается с тем, чему в ней, казалось бы, совсем не место. Сталкивается с человеческими недостатками, совершенно «земными» интересами, немощами людей. Очень легко разочароваться, отшатнуться.

Но гораздо лучше – попытаться это правильно понять. Люди приходят в Церковь спасаться, однако они не становятся автоматически святыми. Они приносят сюда свои страсти, свои греховные навыки. Кто-то со временем перестает с собой бороться и живет просто, как придется. С такими людьми в Церкви очень тяжело. Кто-то борется, но малоуспешно. А кто-то с Божией помощью побеждает себя, свои худые наклонности.

И надо очень хорошо познать самого себя, свою собственную крайнюю немощь, чтобы уже никого не судить, чтобы не тяготиться немощью чужой, а сопереживать и сострадать ей.

Еще очень важно не судить Церковь как бы со стороны, нужно жить в ней, ощущать себя ее неотъемлемой частью, считать ее недостатки своими недостатками, ее беды своими бедами, ее боль своей болью.

Потом необходимо знать, что враг спасения всегда стремится поссорить, разобщить людей, восстановить их друг против друга. И тут главное его оружие – это . Он показывает нам то, чего реально нет, мелкие промахи представляет страшными преступлениями, делает из мухи слона.

У Церкви сегодня много врагов, и главное средство их борьбы против нее – та же ложь, та же клевета, и страшная, и грязная. Горько то, что, веря этим клеветникам, люди порой просто отшатываются от Церкви, перестают верить ей и таким образом прямо бегут от своего спасения, погибают. Но нет сомнения, что еще более горькая участь ждет тех, кто подобным образом ругается и глумится над Церковью.

Надо всегда помнить, что очень многое зависит от того, с каким помыслом, с каким внутренним устроением оцениваем мы окружающую нас реальность. Замечательно рассуждает о том, насколько зависит оценка этой реальности от «помысла», старец Паисий Афонский: «Когда некоторые говорили мне, что соблазняются, видя в Церкви много неподобающего, я отвечал им так: «Если спросить муху, есть ли здесь в окрестностях цветы, то она ответит: «Насчет цветов не знаю. А вот консервных банок, навоза, нечистот во-он в той канаве полным-полно». И муха начнет по порядку перечислять тебе все помойки, на которых она побывала. А если спросить пчелу: «Не видела ли ты здесь в окрестностях какие-нибудь нечистоты?», то она ответит: «Нечистоты? Нет, не видела нигде. Здесь так много благоуханных цветов!». И пчелка начнет перечислять тебе множество разных цветов – садовых и полевых. Видишь как: муха знает только о помойках, а пчелка – о том, что неподалеку растет лилия, а чуть подальше распустился гиацинт».

Как я понял, одни люди похожи на пчелу, а другие на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всем» .

Информация в наши дни с разных сторон слышится самая разноречивая. Люди пытаются разобраться в ней, однако это им не всегда удается, часто они ошибаются, принимая белое за черное и черное за белое. Но и здесь также было бы нелишним прислушаться к мудрому совету отца Паисия отнюдь не увлекаться книгами и изданиями, в которых обсуждаются сложные вопросы церковной политики, церковных нестроений. Старец писал: «Если хочешь помочь Церкви, исправь себя самого, и сразу исправится одна частичка Церкви. Если бы это делали все, естественно, исправилась бы Церковь» . Действительно, человек, изучающий чужие недостатки и грехи, негодующий на них, осуждающий, сам со временем приходит в полное духовное расстройство и никому таким образом помочь не может, а может только навредить.

И, напротив, христианин, проводящий внимательную жизнь, работающий над собой, борющийся со своими страстями, становится добрым примером и помощником для тех, кто находится рядом с ним. И в этом (в том, чтобы делать то, к чему мы призваны каждый на своем месте, стараясь, чтобы это было по Богу) заключается самая реальная польза, которую может принести верующий человек всей Церкви.

О богослужении

Зачастую приходится сталкиваться с тем, что христиане, и долгое время посещающие храм, так и не понимают происходящего в нем, не понимают смысла православного богослужения. Вследствие этого они ощущают себя в храме как бы чужими, внешними людьми, чувствуют, что есть какая-то очень важная жизнь, к которой они еще не причастны.

Понимать, что происходит в Церкви, нужно обязательно. Церковное богослужениие – это в сущности своей поэтическое изложение православного богословия, нравственных принципов и истин христианства. Слова молитв, стихир, тропарей скорее всего могут возвысить, буквально вознести к небу внимательно, с благоговением вслушивающегося в них человека. Поэтому очень жаль, когда люди, не зная церковно-славянского языка, не внимают тому, что поется и читается в церкви. В таком случае вся служба превращается для них лишь в какую-то таинственную, непонятную им музыку.

А ведь на самом деле церковно-славянский язык не есть что-то чуждое и непонятное для нас. Большинство слов людям знакомо. Свойство этого языка таково, что, молясь на нем, человек через какое-то время к удивлению своему начинает замечать, что понимает слова и выражения, которые прежде казались ему неудобовразумительными. Ну, а что касается действительно непонятных слов, то их значение всегда можно посмотреть в словарях, которых сегодня издается, слава Богу, немало.

Кроме того, надо изучать православное богослужение как таковое, изучать и на практике, и в теории. На практике – то есть, молясь за богослужением, вдумываясь в таинственный смысл того, что на нем происходит. А в теории – значит, читая те (опять-таки многочисленные) книги по литургике и церковному уставу, которые изданы в наши дни.

Если начинать здесь с самого простого, то прежде всего необходимо узнать, из чего богослужение состоит – тогда оно станет гораздо понятней, будет легче восприниматься, как легче воспринимается все, что мы успели для себя уяснить.

Свое начало богослужебный день берет с вечера, согласно библейскому повествованию о сотворении мира: И был вечер, и было утро: день один . В состав вечернего богослужения входят девятый час, вечерня и повечерие (сегодня повечерие совершается, впрочем, разве что в монастырских храмах).

Утреннее богослужение состоит из полунощницы (она, как и повечерие, является в наше время по преимуществу принадлежностью монастырских служб), утрени и первого часа.

И, наконец, дневное богослужение составляют третий и шестой часы и Божественная литургия.

Символический и таинственный смысл всех богослужебных последований, равно как и их история, нуждаются в отдельном, достаточно пространном объяснении. Вкратце можно сказать здесь, пожалуй, лишь о том, что вечерня и повечерие, как следует из их названия, должны совершаться вечером, а полунощница, утреня и первый час – утром. Однако в силу уже сложившейся традиции ради удобства молящихся в приходских и в значительной части монастырских храмов с вечера служатся соединенные девятый час, вечерня и утреня, к которой присоединяется первый час, а утром по прочтении третьего и шестого часов совершается литургия.

Из книг, которые хотелось бы порекомендовать для ознакомления с богослужением, стоит назвать, в первую очередь, неоднократно переиздававшиеся последования всенощного бдения (праздничного богослужения, состоящего из вечерни и утрени) и Божественной литургии, «Новую скрижаль» архиепископа Вениамина (Краснопевкова-Румовского), «Руководство к изучению богослужения Православной Церкви» протоиерея , «Гимнографию и эортологию» архимандрита . Для более серьезного изучения – «Богослужебный устав Православной Церкви» Василия Розанова и «Толковый Типикон» . Существенную помощь могло бы оказать здесь и знакомство с самими богослужебными книгами: Часословом, Следованной Псалтирью, Октоихом, Минеями, Постной и Цветной Триодями.

А что-то, особенно непонятное, то, в чем человек не может разобраться сам, всегда уместно спросить у священника, у которого он исповедуется.

Человеческие отношения в Церкви

Но вообще церковная жизнь состоит не только из богослужения. Она состоит и из каких-то конкретных дел, живых человеческих взаимоотношений. С одной стороны, Церковь всегда нуждается в людях, желающих и способных помогать, трудиться в ней. С другой стороны, сам христианин, что-то делая для храма, несравненно больше приобретает, нежели отдает. Поэтому нередко мытье полов, чистка подсвечников, уборка территории или любая другая, более или же еще менее квалифицированная работа, которую он выполняет здесь, становятся самым реальным и самым действенным способом его воцерковления.

Тогда у него уже не возникает ощущения, что «есть какая-то важная жизнь, к которой он непричастен». Наоборот, у него появляется чувство причастности к церковной жизни, он по-настоящему начинает ощущать себя частицей Церкви.

Кому-то иногда представляется странным то, что мы говорим о живых человеческих отношениях в Церкви. И действительно: некоторые люди могли бы сказать на это, что храм – место, куда приходят не для общения, а для молитвы. И они, безусловно, правы.

Однако естественно, что временем общения между верующими никак не должна быть церковная служба: она тоже есть время общения, но не с людьми, а с Богом. И, конечно, храм ни в коем случае не может становиться каким-то клубом, где люди встречаются и проводят вместе время, говорят о последних новостях и т.п.

Но вместе с тем в храм приходят живые люди, и было бы ненормально, если бы между ними не завязывались, повторимся, живые человеческие взаимоотношения. В древности христиане жили общинами, у них все было общее: и самая жизнь, и средства для ее поддержания, и мысли, и чувства. Было время, когда христиане, как говорится в Деяниях апостольских, вообще решительно ничего не почитали своим собственным . И чужая беда, чужая нужда, соответственно, не почитались чужими.

А мы живем в принципиально другое время, в совершенно иных условиях. Мы очень разобщены, удалены друг от друга. Люди верующие сегодня поневоле часто оказываются в какой-то своего рода изоляции: они не встречают понимания на работе, в окружающем их мире, порой даже в собственном доме. Сталкиваться с таким непониманием постоянно очень тяжело. Иногда это приводит к какому-то внутреннему ожесточению, иногда к унынию, иногда даже к колебаниям в своей христианской жизни.

И где еще искать в наши дни верующим понимания, единомыслия, человеческой близости и поддержки, как не в храме? Сюда приходят люди, хотя и очень разные, но с похожими мыслями, чувствами, радостями и горестями, а самое главное, одинаково верующие, ищущие Бога, стремящиеся к Нему. И одному человеку удается пройти в своем движении к Богу чуть больший путь, другому – чуть меньший, кто-то успевает немного больше понять и узнать, и благодаря этому может помогать своим ближним, делиться с ними теми, пусть еще и очень малыми духовными или душевными дарами, которыми наделил его Господь. Да и потом естественно, когда верующие люди помогают один другому не только в чем-то духовном, но и в обычных, житейских делах – ведь именно в этом выражается та любовь, которую заповедал нам иметь Господь и которая является обязательным признаком Его истинных учеников . Помимо того, рядом с нами, вокруг нас в современной жизни очень много находится тех, кто нуждается в поддержке: это и старые, больные, не имеющие, к тому же достаточных средств на пропитание люди, и бездомные дети, и просто нищие, которые ищут порой не только милостыни, но и доброго, сердечного отношения к ним.

Очень отрадно бывает видеть, как в том или ином приходе складываются между людьми добрые, искренние отношения. И столь же горько наблюдать, как со временем они нередко разрушаются, а то и просто перерастают в какое-то взаимное отчуждение, непонимание и даже неприязнь.

Но мы помним слова Спасителя, сказанные Им апостолу Петру: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу . Сеять – значит рассеивать, разобщать, вносить между христианами раздор. Именно враг рода человеческого старается разрушить наше единение, посеять между нами вражду. Мы по-настоящему сильны, когда благодатью и любовью Божией собраны вместе во имя Христово. Сегодня очень хорошо можно видеть, как даже самые темные, недобрые силы объединяются в своей деятельности, в своей борьбе против Церкви, и очень горько, когда мы, наоборот, не можем найти между собой общего языка, бежим друг от друга прочь, как от врагов, или просто затворяем от ближних свои сердца. Наш долг – быть выше каких бы то ни было несходств и разногласий в мелочах, мы призваны покрывать немощи тех, кто рядом с нами, покрывать их любовью, носить тяготы друг друга и таким образом исполнять закон Христов .

Мы в Церкви все действительно можем быть очень разными людьми – разными по национальности, темпераменту, жизненному опыту и душевному устроению. Но то, что объединяет нас, гораздо больше всего того, что могло бы разъединять. Объединяет нас Христос, любовь Которого достигает каждого человека, не гнушается никем, не отвращается ни от кого. И об этом необходимо всегда помнить.

Вместо заключения

Вот, пожалуй, то, чего хотелось бы коснуться в этом небольшом издании. Безусловно, глубина и обширность, а тем более важность затронутой темы не могут исчерпываться сказанным здесь. Однако говорить и писать на эту тему необходимо. Вопрос лишь в том, кому говорить и как: у кого для этого достаточно опыта, достаточно рассуждения? Вероятно, практически для каждого из нас было бы большой самонадеянностью почитать себя «все понявшим», «все постигшим», «решившим все вопросы» в современной церковной действительности. Но замечательный церковный писатель нашей современности, архимандрит , как-то заметил в частном письме, что сегодня нам, христианам, необходимо, если и не подавать друг другу совет, то хотя бы перекликаться, «аукаться», чтобы не сбиться с пути, не заблудиться и не пропасть. И этот предложенный вниманию читателей текст, как оценивает его сам автор,- попытка участия в подобной перекличке. Автор был бы очень рад, если бы кому-то он принес реальную пользу или хотя бы помог внимательнее взглянуть на себя, на свою духовную жизнь, на свое бытие в Церкви.

1. Болото пошлости.
2. Бытовая рутина.
3. Безумная идея.

Всякая потребность утихает, а всякий порок увеличивается от удовлетворения.
А. Ф. Амьель

В своем творчестве А. П. Чехов поднимает немало проблем. И каждой из них он уделяет особое внимание, позволяя нам не из авторских ремарок и пояснений, а из самого текста понять позицию писателя. Он не призывает как-то исправить свои недостатки, он выбирает другой путь: через образы и их описание мы начинаем осмыслять свою действительность и по-другому относится к нашей жизни. Так, автор предлагает нам подумать над вопросом о нравственном оскудении личности и сам же предлагает иллюстративный материал для осмысления.

Обратимся к рассказу «Ионыч». В нем писатель показывает двух главных врагов умного человека Дмитрия Ионовича Старцева. Это пошлось дома Туркиных и пагубное влияние бытовых условий.

Семья Туркиных считалась в обществе образованной и талантливой. И Старцев находит этому подтверждение, когда первый раз попадает в их дом. Хозяин был талантливым артистом-любителем, хозяйка писала романы и повести, а дочь неплохо играла на рояле. К гостям они относились весьма радушно. Но это радушие становилось своеобразной пеленой, не позволяющей главному герою рассмотреть, что же они представляют собой на самом деле. В ходе повествования мы понимает, что жизнь этой семьи монотонна, в ней ничего нового не появляется. Только гости вносили свежую струю своим появлением. Но хозяева показывают лишь то, что уже всем давно известно. Так, перед нами предстает однообразная, можно сказать, беспросветная жизнь.

Но в эту картину пока совершенно не вписывается Дмитрий Ионович Старцев. Автор выбирает именно этот образ, чтоб показать в движении, как можно опуститься в это болото пошлости и потерять свои нравственные принципы, то есть оказаться на пороге оскудения.

Вначале Старцев показан весьма целеустремленным человеком: он хочет быть хорошим врачом. При этом он радуется жизни, «...после приема больных, Старцев отправился в город, чтобы развлечься немножко и кстати купить себе кое-что. Он шел пешком, не спеша (своих лошадей у него еще не было), и все время напевал...».

Вскоре в его душе поселяется и прекрасное чувство — любовь. Кажется, что жизнь прекрасна и бьет через край. Возможно, автор хотел показать, что именно такой жизнерадостный человек сможет изменить застоявшиеся устои общества и привнести в него свежую струю. Так, у Котика появляется шанс вырваться из этого порочного круга. Но она не хочет воспользоваться удобным случаем. Наоборот, героиня смеется над горячностью Старцева и назначает ему свидание на кладбище. Сама же на него не приходит. А после на предложение молодого человека отвечает отказом. Она выбирает музыку, а не любовь человека. То есть девушка не хочет вырваться из того болота, в котором оказалась со своими родителями. Отказ Екатерины Ивановны сильно повлиял на Старцева, возможно, он стал первой ступенькой в этот мир пошлости.

Автор представил нам готовый образец семьи, если так можно сказать, болота, которое засасывает Старцева и не позволяет ему понять их пустоты и в какой-то степени пошлости. Оскудение и духовная пустота общества губернского города С. постепенно проникает и в душу врача. Он начинает жить по его законам. Также свою роль играет и бытовая атмосфера, засасывающая героя в неподвижной ритм провинциального города. И какие черты появляются в его портрете через четыре года? Это полнота и одышка. Но Старцев еще не полностью погрузился в этот провинциальный мир и быт. «Старимся, полнеем, опускаемся, — говорит он Екатерине Ивановне. — Жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей». Так автор показывает нам, что без того движения и стремления жизнь становится бессмысленной. Она застывает на месте и не дает пищу ни самому человеку, ни его мыслям. Человек является словно статуей, на которой время пишет свои законы. Таковым и становится Ионыч еще через несколько лет. От его имени сохраняется только отчество, хотя он имеет солидный вес в обществе и несколько домов. Но самое страшное в этом изменении то, что Ионыч совершенно не сопротивляется такому губительному влиянию среды.

В Старцеве не осталось душевных сил для того, чтобы сделать свою жизнь интересной. Он целиком поддается влиянию общества.

Однако не только общество, но и сами идеи человека смогут быть для него губительными. Такое нравственное оскудение личности показывает А. П. Чехов в рассказе «Крыжовник». Главного виновника он ставит в заглавие произведения, чтобы мы сразу же могли понять, кто становится своеобразным идолом брата Алехина. В отличие от Ионыча он показан весьма деятельным человеком, так как многое сделал для того, чтобы заполучить усадьбу с крыжовником. Для этого он даже женился «на старой, некрасивой вдове, без всякого чувства, а только потому, что у нее водились деньжонки». Но купить то, что он хотел не получилось. В новой усадьбе не было «ни фруктового сада, ни крыжовника, ни прудов с уточками; была река, но вода в ней цветом, как кофе, потому что по одну сторону имения кирпичный завод, а по другую — костопальный». Но и такой промах не остановил брата Алехина, он решил сам посадить крыжовник. И когда человек наконец добился своей цели, он резко изменился. Автор дает весьма иронический потрет нового помещика: «...сидит в постели, колени покрыты одеялом; постарел, располнел, обрюзг; щеки, нос и губы тянутся вперед, — того и гляди, хрюкнет в одеяло». Брат Алехина настолько обрюзг и опустился, что писатель сравнивает его со свиньей. Жизнь его опустошена, но наполнить ее нравственным содержанием он не может, так как все его душевное пространство занято крыжовником. Места для книг, знаний или моральных принципов не осталось.

Определенные черты, как и в образ Старцева, вносит в жизнь нового барина быт. «Лечил мужиков от всех болезней содой и касторкой и в день своих именин служил среди деревни благодарственный молебен, а потом ставил полведра, думал, что так нужно». Также его нравственную пустоту заполняет и тщеславие, поэтому ему и собственная фамилия — Чимша-Гималайский — начинает нравится. Но в этом рассказе Чехов не просто представляет картину нравственного оскудения личности. Он осуждает ее устами Алехина, который был потрясен тем, что увидел: «К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное, теперь же, при виде счастливого человека, мною овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию».

Так мы видим, что оба героя стремились к счастью. Для его создания они многим пожертвовали. Но писатель такой жертвы не принимает. Нельзя построить счастье только на деньгах, крыжовнике или быте. Это духовная пустота, а не основание для того, чтобы личность получила свое развитие или хотя бы не падала в бездну или болото. И если в об этом догадывается хотя бы один из героев А. П. Чехова, то это значит, что не все потеряно. Общество с его бытом и нравами поглотило и обезличило не всех своих членов.

Алехин пытается наполнить свое существование идеей. И он не считает, что со временем может что-то кардинально измениться для того, чтобы наступило царство этой идеи. Поэтому он находит весьма живописные краски для того, чтобы описать свое опустошенное состояние после увиденного у брата: «...но есть ли порядок и законность в том, что я, живой, мыслящий человек, стою надо рвом и жду, когда он зарастет сам или затянет илом, в то время как, быть может, я мог бы перескочить через него или построить через него мост?.. Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!» И он единственный из рассмотренных нами героев всем своим существом сопротивляется пошлому миру, чтобы он его ни в коем случае не засосал в свои топи.

Так, Чехов показывает нам две крайности (Старцев и Чимша-Гималайский), два совершенно противоположных человека, которые по-разному подошли к построению и целям в своей жизни. Но их объединяет одно: в этом пути они потеряли самое главное — кусочек своей души. И ее невозможно вернуть ни за деньги Ионыча, ни с помощью кустов крыжовника Чимша-Гималайского.